С каким удовольствием магнат сейчас задушил бы его своими собственными руками. Но Всеволод Львович хотел хотя бы частично вернуть утраченное, поэтому начал переговоры. С позиции силы, естественно.
– Я вас могу, Василий Васильевич, просто отправить на тот свет, как вы моих друзей. Но я человек интеллигентный и рассчитываю на ваше благоразумие… – повел он осторожно и с дальним прицелом. – Вот вы меня считаете крупным вором…
– И опасным государственным преступником!
– Вы меня считаете мошенником и спекулянтом…
– И коммерческим бандитом и разбойником!
– А я считаю, что я всего-навсего деловой человек, который старается брать побольше от жизни. Ведь жизнь у каждого одна…
– Все верно, все закономерно!
– Что – закономерно?
– Вы берете от жизни, я беру у вас. Вы же, бедняга, утопали в блаженстве, а я вас спас. Спас, иначе вы бы стали утопленником! Неужели вы не чувствовали, что уже задыхались?! – Кукушкин прохаживался перед непрошеным гостем я говорил независимо, даже слегка вызывающе. Он решил, что негоже ему, хозяину квартиры и сверхчеловеку, бояться какого-то трусливого Хитроумова и его двух жалких телохранителей. – Ведь вы умный человек и о многом размышляли. Ведь о многом! Но почему, черт возьми, вы ни разу не подумали, зачем вам столько нужно? Вы что, собирались прожить несколько жизней? Я, конечно, допускаю, что у вас может быть такое хобби: превращать наличные в золото и закапывать. Одни выкапывают из-под земли, а вы возвращаете. Хотите сохранить равновесие в природе? В таком случае надо было и в жизни стремиться к равновесию! А то почему-то ваша жена – единственная женщина в городе, если не единственная в целом регионе, которая имеет четыре шубы, несколько пальто и дубленок, плащей, кожанок и прочего. Зачем ей столько одной? Ведь многие из своих вещей она даже не надевала. Или вы считаете, что она от этого изобилия стала лучше?…
Всеволод Львович был озадачен, но виду не подал, а спросил строго:
– Кто поджег дачу Шибчикова?
– Шибчикова?! – Кукушкин об этом еще не знал. – Как поджег?
– Только не делайте из меня идиота! – Хитроумов ему не поверил. – Увы, дорогой мой Василий Васильевич, за вами – преступление.
– И вы сможете это доказать?
– А вот два свидетеля, – магнат показал рукой на своего водителя и его брата, которые, как сторожевые псы, охраняли выход.
Николай и Петр все время думали о своем. На сегодня у них была намечена очередная «квартирная операция», и они с нетерпением ждали разрешения Хитроумова уйти. Только им и в голову не могло прийти, что об этом Кукушкину было известно.
– Ну и когда же, по-вашему, я осуществил этот поджог? – спросил Вася, посматривая в основном на Николая.
– Тебе лучше знать, поджигатель! – ответил гневно Николай, закуривая.
– Это случилось после нашей встречи в ресторане, в кабинете номер пять, – сказал Хитроумов наугад, хитровато прищуривая глаз и многозначительно покачивая головой.
Кукушкин некоторое время удивленно смотрел на него, затем разразился диким хохотом. Его смех был настолько заразительным, что, глядя друг на друга, захихикали Николай и Петр. Хитроумову это не понравилось.
– Как вы смеете! – заерзал он в единственном Васином кресле, из которого торчала ржавая пружина. – Это… неслыханное кощунство – сжечь человека, а потом смеяться! Живого человека – в его собственной даче… – Комбинатор, наконец, не выдержал, вскочил с места и выругался: – Тьху ты, жлоб, красть такие бабки и не купить себе нормальное кресло!
Вася внезапно прекратил смеяться. Как по команде притихли мордовороты, ожидая указаний своего хозяина. Кукушкин, прислушиваясь к темным мыслям, резко прошелся вблизи от них и остановился возле телефона. Они вопросительно посмотрели на Хитроумова и, когда тот кивнул им головой, бросились на Васю.
Кукушкин мгновенно обернулся им навстречу и скомандовал:
– Стоять! – Он направил на них указательный палец, будто пистолет, и смотрел им прямо в глаза с такой яростью, что тем стало как-то не по себе.
– Слушайте меня внимательно, Николай и Петр Скотницкие! За вами уже давно охотится милиция. Вы совершили тридцать три квартирных кражи. Каждый из вас уже заработал по «червонцу» с конфискацией. Но вы будете иметь гораздо больше за то, что вступили в преступный сговор с крупным мошенником и спекулянтом, которого ожидает эшафот. Эшафот, слышите! Может, вы тоже хотите вышку?
Телохранители отступили назад. Вася понял, что сработал принцип: своя рубашка ближе к телу. Он вдруг вспомнил представление одного гипнотизера, которое видел еще в студенческие годы. Все его выступление строилось на обыкновенном внушении, то есть на подавлении воли. Главное – чем-то их ошарашить, чтобы они поверили в его силу!..
– Ваша тридцать четвертая квартирная кража, Николай Скотницкий, войдет в историю криминалистики, и квартирного воровства, – продолжал он внушающим голосом. – Вы обворовали мертвого, а это непростительный грех. Во время войны мародерство наказуемо! Это вы подожгли дачу Шибчикова, а затем вломились в его квартиру!..
– Колька, смотри, он псих! – Петр начал отмахиваться от взгляда Кукушкина. – Коль, не смотри на него, он удав…
– Да брось ты, Петька, не будь фраером, – успокаивал брата Николай, хотя был напуган не меньше. Он, конечно, не считал, сколько за ними числится квартирных краж, но то, что он услышал от Кукушкина, его потрясло.
Хитроумов сперва посмеивался, наблюдая снисходительно за экспериментом Кукушкина, но никак не ожидал увидеть своих телохранителей в панике.
– Не бойтесь его! – потребовал магнат. – Не будьте вы трусливыми щенками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90