– Мне нужна твоя женская покорность во всем. А твоя преданность – это твое дело. Впрочем, если ты нравилась еще и кому-то, кроме меня, это прекрасно, ибо свидетельствует о том, что у меня есть вкус.
– Я знала, я всегда чувствовала, что ты меня не любил, – довольно удачно разыграла обиду жена. – Я всю жизнь была для тебя только товаром.
– Я сам себя один раз в год люблю. Как будто ты не знаешь, что я люблю бизнес, деньги. Кстати, и ты вышла за меня замуж только потому, что я умею делать деньги…
– И при всем при этом моего сына никто жадным не назовет, – вмешался в разговор Лев Борисович. – Ну чего вам не хватает? Птичьего молока?! Так не родились еще птицы, которые доятся. Я всегда говорил, что мой сын умеет и любит зарабатывать, но жадным… Нет, жадность – это для жлобов! А мой сын не той национальности…
Старого Хитроумова прервал телефонный звонок. Всеволод Львович, направляясь к телефону, с благодарностью похлопал отца по плечу.
– Всеволод Львович, приветствую вас! Как вам мой подарок? – это был голос Кукушкина.
– Какой подарок? Кто это?
– Вы что, меня по голосу уже не узнаете?
– А, ясно, – тяжело вздохнул и замолчал Хитроумов. Он вдруг понял, что начинает бояться этого человека. Немножко успокоившись, он сказал: -
Наконец-то! Объявилась пропажа.
– А вы что, по мне соскучились? Алло, почему вы молчите?
– Как я по вас соскучился, не могу объяснить по телефону. Я не могу выразить вам свои чувства, не видя вашего лица.
– Ну, думаю, это дело поправимое.
– Послушайте, если вы мужчина, то встретитесь со мной! А если вы просто дешевый фраер, у меня с вами будет другой разговор, – Хитроумов кипел от злости, но старался говорить сдержанно.
– Во-первых, в вашем положении пугать меня, угрожать мне – бессмысленно, – хохотнул презрительно Кукушкин. – Во-вторых, я не фраер, а восстанавливаю справедливость…
– Какую еще справедливость, что вы мне мозги пудрите! – взорвался Хитроумов. – Да вы хоть знаете, как это называется? Даже волки не жрут друг друга, если они сыты…
– А вы не волк, вы вредитель! – прервал его Вася. – И не просто вредитель, а государственный вредитель! Вы прячете в чулке громадные средства, которые должны быть постоянно в обороте, и этим самым подрываете экономику государства.
– К вашему сведению, экономику подрываю не я. Экономику подрывают бездельники, бюрократы и дураки. Можно сказать, такие, как вы…
– Спасибо.
– Не за что! Неужели вы хотите сказать, что пустили все средства, украденные у меня, у Фердинанда Калистратовича и у других, в оборот?
– Да, а как же иначе, – твердым голосом ответил Вася.
– Эти сказки рассказывайте маленькому Пушкину.
– Не все, конечно. Часть я оставил себе в качестве гонорара. Но все золото и остальные драгоценности, клянусь честью, отдал государству.
У Хитроумова закружилась голова. Но он быстро пришел в себя и задал самый главный для него вопрос:
– Ладно, что вы от меня хотите?
– Вот мои условия: вы сдаете государству оставшиеся средства, приобретенные мошенническим путем, и… и приходите в органы с повинной. Только на таких условиях я согласен оставить вас в покое.
– Вы в своем уме? – в оцепеневшей руке Хитроумова затрещала телефонная трубка. – Я спрашиваю, вы в своем уме?
– Только не кричите, пожалуйста. – Кукушкин был доволен, что вызвал панику у врага. – Вы сначала хорошо обдумайте мои условия. Все же лучше мирные уступки, чем война. Война, слышите?!
Всеволод Львович долго слушал короткие гудки и думал, что ему делать. Понимая, что оказался в тяжелейшей ситуации, швырнул трубку и несколько раз ударил кулаком по телефонной тумбе. Телефонный аппарат соскочил на пол.
Вся семья в глубоком онемении смотрела на своего кормильца. Даже Элонка сидела под столом, поджав хвостик, и боялась тявкнуть.
– Папа, мне нужно с тобой посоветоваться, – прохрипел Хитроумов и закурил. – Мама, так ты вспомнила, где находится клад? Нам нужно срочна уезжать.
– Куда уезжать? Зачем уезжать? – испуганно спросила жена.
– А я никуда не хочу уезжать, мне и здесь хорошо, – капризно возразила Рита. – И вообще, папа, почему я должна делать то, что хочется тебе?
– Папа, бери маму и пошли в твою комнату. Мне нужно с тобой посоветоваться «тет-на-тет». Я не могу говорить при этих двух предательницах, – Хитроумов показал на жену и дочь. – Они меня продали за улыбку смазливого подлеца и негодяя, который хочет меня, порядочного и честнейшего семьянина, загнать в гроб, упрятать в допр! Папа, понимаешь, в допр! Ты прав был, папа, этот телепат – ярый и злейший враг всего общества. Жаль, нет на него Сталина. Понимаешь, демократию развели! Все им позволено. Теперь кукушкины будут нам диктовать условия жизни. Слышишь, пап, теперь мой ум, моя деловитость будет принадлежать не мне, а каким-то кукушкиным! В противном случае – допр, решетка!
– Всеволод, возьми себя в руки, – Лев Борисович постучал пальцем по столу. – Ты позоришь мои гены!
– Пап, тебе легко говорить! Ты просто не знаешь, в какую я вляпался ситуацию…
– Запомни, Всеволод, Хитроумовы никогда и никому не подчинялись! – старый Хитроумов поднялся из-за стола, и к нему тут же подскочила Элоночка. – Весь мир в наших руках, весь мир. Ты что, забыл об этом?
– Да ладно, папа, все это древний маразм. Оптимизм – хорошо, но реально смотреть на вещи – еще лучше, – Всеволод Львович снисходительно похлопал отца по спине, затем обнял его, и они направились в его комнату. – Понимаешь, пап, я, конечно, драться буду. Я понимаю, что мое поражение – это смерть для вас всех…
– Всеволод, надо этого телепата нейтрализовать хитростью, – прищурился отец.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90