В зубах у
него была зажата длинная тонкая сигарета. Не переставая стучать и не
разжимая зубов, он объяснил Петеру, что, согласно режиму секретности и
повышенной бдительности на данном объекте, все летающие предметы автома-
тически считаются вражескими и подлежат уничтожению всеми возможными
способами, в большинстве случаев - методом расстреляния из зенитных ору-
дий, которых здесь очень много. Ну а что касается постоянного и повсе-
местного пропуска, то пропуск будет, и немедленно, а пока Петер может
ознакомиться с первой частью сценария будущего фильма. Фильма? Сценария?
Я полагал, что мы будем делать хронику... я всегда считал, что сценарий
для хроники... м-м... излишен, события сами... События никогда не идут
сами, запомните это! За каждым событием в наше время непременно стоит ум
и воля Императора - или злой ум и злая воля врага, и мы, летописцы, не
можем позволить себе увлечься кажущейся естественностью и спонтанной са-
мотечностью событий! Читайте!
Петер стал читать.
"Мост Ватерлоо. Сценарий документального фильма. Часть I. Кадры фрон-
товой хроники: наши войска, напрягая все силы, отбивают атаки противни-
ка, нанося ему огромные потери в живой силе и технике. Карта военных
действий, у карты военачальник. Задумывается, глядя на карту. Да, обста-
новка на фронте не радует... Инженер Юнгман склонился над расчетами.
Ночь, но при свете свечей он продолжает свою работу. Глаза инженера
блестят. Еще немного, еще одно усилие мысли... Есть!!! Он лихорадочно
чертит чертеж, и мы видим, каким вдохновением горят его глаза. Закончив
работу, он засыпает тут же, за столом, он счастлив. Следующий кадр: пре-
одолевая волнение, инженер Юнгман докладывает Высшему военному совету
свой проект; генералы встречают его недоверчиво, инженер нервничает, но
вот трехкоронный генерал Айзенкопф подходит к инженеру, жмет ему руку и
похлопывает по плечу... И вот мощные бульдозеры прокладывают дорогу в
горах, саперы взрывают скалы, и вот расчищено место, откуда начнется ве-
ликое строительство. Вы видите сооружение, похожее на немыслимых разме-
ров прокатный стан? Это и есть тот стапель, с которого и двинется вперед
наш корабль победы! Настал торжественный день. Саперы, стоя в строю,
принимают поздравления генерала Айзенкопфа; и вот они в одном порыве
устремляются на свои рабочие места; взревели сервомоторы, засверкали ог-
ни сварки, и первая секция моста медленно, почти незаметно для глаза
двинулась вперед - и повисла над бездной. А на стапеле уже следующая
секция, саперы, вооруженные сварочными аппаратами, дружно пристыковывают
ее к первой, превращая в единый сплошной монолит. Стальные тросы, натя-
нутые, как струны эоловой арфы, поддерживают это сооружение. Вот мы со
стороны видим, как стометровая стрела вынеслась над каньоном, и солнеч-
ные лучи преломляются в паутине блестящих тросов над ней. Сапер, снимая
защитный щиток, улыбается, смеется от души - он доволен своей работой,
он вытирает рукавом пот со лба, и это честный счастливый пот. Бдительно
несут службу зенитчики; солдаты и офицеры всматриваются в небо - неприя-
тельский самолет! Огонь! В небе кучно возникают шарики разрывов, еще,
еще - и, пылая, вражеский ас врезается в скалы. Обломки самолета - круп-
ным планом. Еще обломки. И еще, и еще. Никто не прорвется к мосту!
Часть II. Блиндаж, саперы отдыхают. Кто-то читает письмо из дому,
кто-то пишет; а вот, усевшись кружком, поют, и один подыгрывает на губ-
ной гармонике. Два сапера играют в шахматы, другие смотрят, обсуждая
партию. Приносят ужин, появляются фляжки, унтер-офицер произносит тост:
"За Императора! За победу!" - саперы чокаются фляжками и выпивают; потом
приступают к ужину. Ночь. Саперы спят. Бдительно несет службу часовой.
Шорох в темноте. "Стой! Стреляю!" Вспышка выстрела из темноты. Часовой,
раненный в плечо, бросает гранату. Взрыв гранаты. Тревога! В отдалении
вспыхивает и затихает стрельба. Темноту прорезают трассирующие пули.
Взлетают осветительные ракеты. Приносят и складывают в ряд трупы вражес-
ких диверсантов. Крупно - их мертвые лица. Это мальчики лет пятнадцати,
еще безусые, тонкошеие. Кто послал их на верную смерть? В глазах саперов
мы читаем жалость к убитым мальчикам и ненависть к их настоящим убийцам.
Надо скорей прекращать эту войну! И саперы с новыми силами принимаются
за работу. Уже двести метров - длина моста..."
- Я все понял,- сказал Петер.
- Не сомневался в вас,- сказал господин Мархель.- У вас великолепные
данные.
Без камеры - солнце ушло - Петер спустился вниз, к основным сооруже-
ниям. Стапель, понял он. Это стапель. Ничего себе... На прокатный стан
это совершенно не похоже, господин Гуннар Мархель, наверное, и не видел
никогда прокатного стана. Скорее всего это напоминает увеличенный раз в
десять каркас товарного вагона... бог ты мой, вот это балки! Тавры два
на три, не меньше. Петер уважительно похлопал ладонью по глухому железу.
И вмурованы прямо в скальное основание - на какую глубину, интересно?
Что тут от прокатного стана, так это роллинги - по ним, надо думать, бу-
дут катиться фермы моста. Но какое же усилие потребуется, чтобы их выд-
вигать, сотни тонн, если не тысячи... если не тысячи... Вот оно что! Это
такие гидроцилиндры - мать твою... Даже сравнить не с чем. Ну, Юнгман,
ну, инженер! Или вправду гений, или чокнутый. Впрочем, одно другому не
мешает... одни глаза чего стоят...
- Дайте свет! Репетируем сцену в штабе. Господа генералы, вокруг сто-
ла, пожалуйста.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22