Да, любовь. Милый! Для него они как раскрытая книга. Вот остатки робости и удивления перед ученым, приезжим ленинградским охотником за бурмашами. Вот откуда-то взявшаяся дерзость... Вот та странная печаль, за которую он любит. В этих прекрасных глазах весь их недолгий наивный роман. А вот то, что ненужными сделало слова и объяснения, что говорит глубже: ее застенчивая ласка – его счастье, его жизнь!
...Ветер крепнет. Белые гребни захлестывают лодку, и она беспокойно танцует по волнам.
Созерцатель скал с улыбкой просит, чтобы профессор передал ему руль, иначе им придется измерить здесь глубину.
Все хохочут.
– И ее! И ее зовите! – кричит Попрядухин, когда смущенный профессор пересаживается на середину лодки. – Она сегодня нас чуть не утопила.
Алла с раскрасневшимся лицом садится рядом с профессором.
XVI. Предсказание шамана
Густой туман весь день стоял над Байкалом. А когда ветер сорвал его клочья, необычайная картина представилась им. Впрочем, прежде чем что-нибудь увидеть, сначала они услыхали еще из сырой завесы оглушительный шум и гомон тысяч чаек и бакланов. А потом увидели.
Увидели они нечто необыкновенное.
Приблизительно в полукилометре от баркаса из лазурных вод Байкала, высясь над ними метров на шестьдесят, недалеко от берега, торчала гигантская человеческая голова. Черными впадинами темнели глаза, колоссальный нос был длиной в два метра. Под ним такой же рот.
Рядом с головой стояли два меньших утеса из темного кварца, уже не имевших такой человекоподобной формы. За ними шли прибрежные скалы, и дальше начинался материк.
– Что это такое? – оторопели ребята.
– Это знаменитый на Байкале Шаманский мыс , по-тунгусски Хамандрил . А этот утес-голова – тунгусский морской бог Дианду . Два меньшие столба – второстепенные боги. Сюда ездят шаманы на поклонение Дианду.
Сгоравшие от любопытства ребята погнали лодку к утесам. Но чем ближе они подъезжали, тем сходство с головой все больше пропадало.
– Значит, мы находимся уже около Верхней Ангары? – с сожалением спросила девушка.
– Да, – в тон ей вздохнув, ответил профессор.
Три отвесных столба, поднимавшиеся из Байкала, действительно, были величественны. Морской бог отличался гостеприимством. В его глазных впадинах и во рту была отведена жилплощадь для тысяч морских птиц.
При виде людей они тучей, с тревожным шумом и гомоном, поднялись из расщелин.
Осмотрев Дианду, ребята двинулись к берегу.
– Смотрите, вдали сколько лодок! – вскричал Аполлошка.
– Не напороться бы на бандитов, – забеспокоился Попрядухин.
– Нет, вон красный флаг.
Скоро они подходили к устью Верхней Ангары. Так было решено, что Верхнеангарск они посетят на обратном пути, то они только высадили жену смотрителя и Аллу. Обе женщины случайно встретили на берегу работника из зимовья и в провожатых не нуждались.
– Смотрите же! – кричали они оставшимся в лодке. – Через две недели будем вас ждать!
Тоскливо смотрела Алла, прощаясь со всеми, которые ей были дороги, в особенности с любимым человеком. Они не знали, что разлучались надолго.
– Ставь парус! – отдал приказание, наконец, Попрядухин. – А то, чего доброго, заревем.
Взвился парус, и «Байкалец» понесся вдоль берега к западу. Скоро устье Верхней Ангары исчезло из глаз.
Вечерело, когда они заметили на берегу костер и тунгусскую юрту. Профессор решил переночевать вблизи юрты.
Произвели высадку. За юртой оказался балаган из березовой коры.
Здесь жило несколько семей. На костре около юрты готовили карасей – любимое блюдо тунгусов. Вдали слышалась странная, дикая однообразная мелодия: Попрядухин сказал, что это песня, которой шаман заклинает духов.
У костра стоял старик-тунгус и варил что-то в котелке. Было заметно, что остальные относятся к старику почтительно и со страхом.
– Глава семейства? – спросил профессор Попрядухина.
– Шаман, – ответил Созерцатель скал и пояснил Аполлошке: – Ихний колдун. Предсказывать им хочет.
Ребята и профессор, никогда не видевшие тунгусского шамана, спросили его, можно ли им присутствовать. Шаман мрачно оглядел их и ответил, что можно, но еще не готов божественный напиток, который поспеет к ночи.
– Что это за питье? – полюбопытствовал Федька, как медфаковец, будущий врач, заинтересовавшийся тунгусской фармакопеей.
– Во всем мире, пожалуй, ты не найдешь другого такого одуряющего средства. Разве где-нибудь у колдунов Центральной Африки. И тунгусы его, кажется, заимствовали у чукчей, – ответил ему профессор.
– Я попробую, – сунулся Аполлошка.
– Ни в коем случае! – воскликнул профессор. – Это отвар мухоморов. Посмотрите, какое страшное действие произведет он на шамана.
Было уже темно, все тунгусы давно собрались, поджидая шамана, скрывшегося в балагане. Но колдун все не показывался.
Наконец шаман вышел в полной одежде.
Ребята ахнули. Из косматых волос туземца угрожающе торчали страшные железные рога, все тело его звенело цепями и металлическими подвесками. В руках был барабан.
Он сел, резко ударил в него несколько раз и затянул унылый напев.
Одуряющий напиток, видимо, начинал действовать. Глаза шамана помутнели. Вдруг он вскочил, завертелся, завизжал, продолжая неистово колотить в барабан. Делая огромные прыжки, понесся по кругу, точно танцуя. Страшные железные рога на косматой голове его звенели бесчисленными подвесками, лязгали железные цепи на поясе и колокольчик на посохе. Черное лицо кривилось улыбкой, и пена капала с губ.
Ребята невольно отодвинулись подальше.
А шаман продолжал визжать, делал громадные прыжки. Потом несвязные слова начали срываться с его губ.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69