На песке каким-то белым веществом, насыпанным узкой полосой, было образовано два круга – внутренний и внешний. В центре внутреннего круга был устроен небольшой навес, одетый шелковыми материями; под ним находился столик, покрытый барсовой кожей.
В эту минуту к Вампилуну подошел молодой бурят.
– Доржи!
Хуварак поздоровался со всеми. Он, оказывается, следил за Урбужаном и предполагает, что вечером бандит один, без охраны, будет на короткое время в доме ламы, где его удобно схватить.
Доржи играл в маскараде богов ацзара (слугу) докшитов. Он пообещал сделать знак, проходя мимо Вампилуна. Если он дотронется до своей маски, значит надо идти в домик ламы, Урбужан будет там.
Доржи располагал свободным часом, после чего должен был заняться костюмировкой лам. Воспользовавшись этим временем, он повел их показать домик ламы.
Скамьи, навесы для лам, богомольцев и зрителей, находившиеся неподалеку от внешнего круга, были полны монголами и бурятами в ярких восточных костюмах. Издали на фоне степи это была необыкновенно красивая картина.
Наши путешественники поместились впереди, чтобы хорошо видеть Доржи.
Лама с большой палкой в руках ходил по рядам и кое-где энергично поколачивал публику.
– «Гэбгуй», – водворитель порядка! – улыбнулся Вампилун.
Раздались музыка и пение. Из храма показались ламы с кадильницами и лампадами. В середине их несли трехгранную сквозную пирамиду величиной около метра, каждая грань ее была ярко-красного цвета, на вершине находилось изображение человеческого черепа.
Вампилун объяснял значение происходящего. До вступления в комсомол он был ламаитом и не раз бывал на Цаме.
– Эта фигура, сделанная из теста, называется «сор». Красный цвет означает пламя, сжигающее врагов веры. «Сор» – жертва, обладающая, по мнению ламаитов, чудесной силой сжигать врагов веры.
«Сор» поставили на столик под навесом. Ламы и ламы-музыканты расселись на специальных местах. Резкий и протяжный вой трубы огласил двор.
– «Ганлин!» – медная труба. Она изображает ржание коня, который перевозит верующих в рай.
В круг вошли двое лам, изображавших скелеты с огромными человеческими черепами. На белых одеждах их были нарисованы ребра. Они стали по бокам навеса на одной ноге.
– «Хохимай» – стража.
Из храма вдруг появилась совершенно черная фигура.
– Ворона! Ворона! – заорал Аполлошка.
Старик заткнул ему рот.
Проходивший «гэбгуй» погрозил мальчику палкой. В нем Аполлошка узнал толстяка, которого он опоил кумысом, и сразу притих.
Черная фигура прыгала, изображая птицу, на которой была надета маска-голова. Птица подпрыгивала к «сору», как бы намереваясь его стянуть, но «хохиман» палками отгонял ее.
– «Чжарон» – злой дух, пытающийся похитить «сор», – прошептал Вампилун.
Пока ворона скакала около «сора», из храма вышли семь человек, одетых в обычные костюмы. Передний был с «ходаком» – длинным шелковым платком, у бурят – знак привета и дружбы.
Затем под звуки музыки и ганлина начали выходить докшиты.
Затем появились четыре коричневые фигуры – «ацзары» – слуги и рабы докшитов. Во время пляски они делали вид, что кидаются на зрителей. В одном из них Вампилун узнал Доржи.
Заметив их, «ацзар», размахивая рукой, коснулся маски.
Созерцатель скал и Попрядухин поняли знак.
Шествие «богов» совершалось в такт музыке, пантомима развертывалась медленно...
Появился белый старик, двадцать два «шанака», в черных лакированных шляпах с широчайшими полями, изображавшие лам-созерцателей. И после нескольких масок, наконец, показалась центральная фигура Цама – владыка ада Чойчжил.
Он производил страшное впечатление.
На синей одежде, расшитой драконами, шевелилась огромная голова буйвола с чудовищно длинными рогами, на концах которых было изображение огня. Вокруг него сразу собрались все докшиты, свыше семидесяти фигур.
«Владыка ада» со всей свитой двинулся по внутреннему кругу, «шанаки» скакали на внешнем.
Музыка все учащала свой темп.
Среди знойной, раскаленной степи эти чудовища с огромными ужасными головами, в ярких разноцветных костюмах, звеня бубенчиками, кружились все быстрей. Тысячная пестрая толпа, затаив дыхание, следила за ними.
В это время ламы подошли к «сору», вынесли его за ворота дацана в степь и сожгли. Чудовища все плясали. Потом страшный Чойчжил скрылся в храме, за ним постепенно начали уходить и докшиты.
Цам закончился.
Путешественники чувствовали себя уставшими, только один Созерцатель скал, все время державший в голове новый план, кинулся к хувараку за веревкой.
VIII. На Шаман-Камне
В тот хмурый летний вечер вызвала общее удивление байкальских поморов лодка, направляющаяся к истоку Ангары. Несомненно, эти люди очень спешили, так как охотников до прогулок по Байкалу в это время нашлось бы немного.
Вечер был мрачен и зловещ; черные тучи, громоздясь, одна на другую, слились на западе в одну грозную стену, опускавшуюся в море. Иногда вспышки молний изломами сверкали на ее тяжелом фоне. Байкал гневно шумел. Было темно, как ночью. Крутой шалон рвал громадные волны.
Двое гребцов старались изо всех сил, и лодка шла быстро. Конечно, они не собирались «перебегать» Байкал ночью, да еще в грозу, а направлялись куда-то вдоль побережья. Но, если бы кто последил за лодкой, заметил бы в ней много странного. Она, отъехав от берега, взяла определенный курс в открытое море.
Гребцы, старик и молодой бурят, время от времени придерживали ногами брезентовый мешок на дне лодки, странно шевелившийся, точно в нем находилось живое существо. Скоро помор угадал бы, что смельчаки направляются к страшному и в обычное время месту – к Шаман-Камню.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69