Ты!
Он попытался вырваться из рук Чаггера, но тот держал его крепко. Дун предпринял вторую попытку, отпрянул назад и задел ведро, которое стояло на бортике. Ведро полетело на мостовую, его содержимое выплеснулось на девушку, которая в этот момент проходила мимо. Та закричала. Люди бежали к фонтану и что—то зло кричали Дуну, которому все—таки удалось вырваться из цепких пальцев Чаггера.
Мгновение они стояли, испепеляя друг друга взглядами. Дун знал, как он выглядит со стороны: грязный, с безумными глазами — мальчик—плохиш, который может уничтожить еду, а в приступе ярости еще и бросается на людей.
Он повернулся и зашагал прочь. Отойдя от фонтана, вдруг вспомнил, что оставил там ботинки, но возвращаться не стал и дошел до «Пионера» босиком.
«Ну что же это за напасть такая, — думал он. — Из—за меня все становится только хуже. И при этом моей вины нет никакой. Я изо всех сил стараюсь выполнять порученную мне работу. И смотрите, что из этого выходит».
— С этим мы разберемся, — услышал он от Тика в тот вечер. Они стояли у черного хода в гостиницу. — Тебя прилюдно оскорбили. Нас всех оскорбили. Мы не должны этого прощать.
Дун кивнул. Он рассказал Тику о зиме, и тот пришел в ярость. На его окаменевшем лице читалась решимость. Целеустремленность Тика восхищала Дуна — казалось, тот в любой момент знал, что нужно делать. Дун таким качеством похвастаться не мог. На любое свое предполагаемое действие он пытался взглянуть с разных сторон. А колебания конечно же сказывались на скорости принятия решений.
— И что нам нужно сделать? — спросил Дун.
— Ударить в ответ, — без запинки ответил Тик. — Они нападали на нас не один раз, разными способами. Пора им понять: если они пытаются причинить боль нам, им это тоже отзовется болью.
«Им это тоже отзовется болью». Правильно ли это? Вроде бы получалось по справедливости. В конце концов, те, кто поступает нехорошо, должны понести наказание.
— Но как нам это сделать? — спросил Дун.
— Возможностей много, — ответил Тик. Дун заметил, что Тик почесывал на руке красный воспалившийся участок кожи. Впервые Дун увидел, что Тик тоже страдает от укусов насекомых, которые досаждали всем эм—беритам. «Он — не идеал, — подумал Дун, — и правота не всегда на его стороне».
— Мы можем отказаться выходить на работу, — продолжил Тик, — но отказаться должны все, и я не уверен, что нам удастся прийти к единому мнению. Так что будет лучше предпринять что—нибудь более эффективное.
— Эффективное?
— Именно. Вот, например, еда. Мы не получаем ее в достаточном количестве и чувствуем, что это несправедливо. Так почему бы нам не взять штурмом склад? Не забрать силой то, что нам нужно?
— Украсть еду?
— Это будет не кража. Восстановление справедливости. Мы возьмем то, на что имеем полное право. — Уверенности в голосе Тика не слышалось.
Дун задумался. Вроде бы предложение Тика не противоречило здравому смыслу. С несправедливостью нужно бороться, не так ли? Нельзя оставлять ее безнаказанной.
— Я знаю многих, кто с нами заодно, — говорил Тик. — Я их созову, мы встретимся и разработаем план действий. — Он посмотрел на Дуна. — Но сначала мы должны вооружиться.
— Вооружиться?
— Естественно. Мы должны быть уверены, что победим нашего врага.
— Но чем мы можем вооружиться?
— Я тебе скажу на нашем собрании. Завтра вечером после ужина, у поворота дороги.

ГЛАВА 20
Уничтоженный город
Когда их взору открылся огромный город, они застыли, лишившись дара речи, и только смотрели на его черные руины на фоне заката. Справа стояли высокие дома — Лина таких и представить себе не могла. Но это были не дома — остовы домов, пустые и развороченные, с зияющими дырами вместо окон.
Руины домов окружала обдуваемая ветром свалка. Разрушенные дома занесло землей, на которой выросла трава. А между ними ровными травяными полосами пролегали прежние улицы.
Лину начала бить дрожь. Не тот, не тот это город, который она так часто видела. Реальность не походила даже на большой город после катастрофы, который она мысленно нарисовала. Нет, перед ней простирался не город—призрак города.
Зрелище это обескуражило даже Каспара.
— Город выглядит разрушенным.
— Город выглядит совершенно разрушенным, — поправила его Мэдди.
Они спрыгнули на землю.
— Игра света. — Каспар достал из кармана очки и надел их. — Когда подъедем ближе, увидим, что все не так.
— Как же ты собираешься подъехать ближе? — спросила Мэдди.
Только сейчас Лина заметила, что дорога заканчивается в нескольких метрах от того места, где они остановились. Раньше дорогу поддерживали колонны, теперь они торчали из земли с перекрученными металлическими стержнями. Дорога превратилась в хаос бетонных глыб. Продолжить путь грузовик не мог.
Солнце уже закатывалось за горизонт, яркий багрянец неба выцветал. Между разрушенными домами появились клубы серого тумана, ветер подул сильнее. Какие—то белые птицы летали над головой и пронзительно кричали.
— Он был таким прекрасным. Я видела его фотографии в книгах, — вздохнула Мэдди. Лина повернулась и увидела в ее глазах сле зы. — Я знала, что он уничтожен, но не до та кой же степени.
— А что с ним случилось? — спросила Лина.
— Это все войны, — ответила Мэдди. — Должно быть… — Она покачала головой. — Должно быть, они были ужасными.

— А из—за чего воевали? Мэдди пожала плечами:
— Я не знаю.

— А люди, которые здесь жили? Что случилось с ними?
— Наверное, все погибли.
Каспар все хмурился, не отрывая глаз от ушедших в тень руин.
— Утром посмотрим, как попасть в город, — сказал он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62