Я все ждал, что они крикнут мне, и тогда бы я остановился, помедлил немного и пошел бы к ним.
Я задумал: нот сейчас пройду десять шагов, и они крикнут. «Раз, два, три…»
Ну, прибавлю еще восемь. «Раз, два, три…»
И еще пять. Я считал медленно: «Раз… два… три… четыре…»
Не крикнули.
Только насмешливое «покеда» будто застряло в ушах.
Костик и в самом деле перестал надрываться со своим «тили-тили». Мне, правда, от этого было не легче, потому что с Таней встречался Виталька… А не я.
Они по-прежнему звали меня с собой, только я придумывал разные предлоги, чтобы не пойти. Вот если бы рядом с Таней не было б Витальки, тогда другое дело! И что она в нем нашла? В футбол не лучше других играет. Не силач. Ну что еще? Брюки у него, правда, всегда выглажены. Так это чепуха. А может, он красивый? Не знаю. По-моему, ничего особенного: у него зачес, так и у меня зачес, и у Димана тоже. Разве лишь таскает Виталька в кармане гребенку и зеркальце. Смехота. Словно девчонка какая-то. Но может, как раз это и нравится Тане? Попробуй тут разберись. А еще у Витальки светлые волосы. Может, ей светловолосые нравятся, или, как их там называют, блондины?
Однажды ко мне вдруг подошел Иван Денисович.
– Здравствуй, Эдик. Что-то ты к нам не захаживаешь?
– Здравствуйте, – ответил я, помявшись. – Как-то все некогда.
Он посмотрел на меня внимательно и сказал:
– А я думал, у вас в каникулы больше времени.
– Времени-то больше, да…
– Что?
– Дела всякие, – проговорил я и покраснел.
– Дела, Эдик, у всех. И никогда они не кончатся. А ты завтра вечером заходи к нам. Таня что-нибудь вкусного к чаю купит.
– Ну что вы! Не нужно, – поспешно проговорил я.
– Что – не нужно?
– Да покупать… Из-за меня.
– Не из-за тебя. У нее завтра день рождения.
– Правда? – вырвалось у меня, и я совсем смутился.
Но Иван Денисович, кажется, ничего не заметил. Он сказал:
– Таня сама хотела тебя пригласить, да ты все где-то скрываешься. Дела у тебя. Вот она и попросила меня это сделать. Придешь?
– Угу, – кивнул я.
– Мы тебя будем ждать. – И он не спеша зашагал к воротам.
А я остался стоять как вкопанный. «Значит, у Тани день рождения и мне нужно будет к ней пойти, – размышлял я. – А может, вовсе и не нужно? Что мне там делать? Но ведь она хочет, чтобы я был. Ну и что ж! Зато я не хочу!.. В самом деле не хочешь?» – спросил я сам себя. Но не ответил, а стал думать, что бы ей подарить. На дне рождения у девчонок я до сих пор не бывал, если не считать той поры, когда ходил в детсад.
Так ничего и не придумав, я решил посоветоваться с мамой. Начал издалека.
– Мам, ты не знаешь, что женщины любят? – спросил я как бы невзначай.
Мама вскинула брови, посмотрела на меня, а потом сказала:
– Женщины любят, чтобы мужчины хорошо вели себя. – Подумав, добавила: – И не только в день Восьмого марта.
– А из подарков?
– Ну, женщины, очень любят цветы. Цветы, конечно, отпадали. Не явлюсь же я к Тане с букетом. Даже представить смешно. Я – и вдруг с букетом. Будто жених какой…
– А еще что? – спросил я.
– О, еще столько всякой всячины, что все невозможно и перечесть! Кому же ты хочешь сделать подарок? Мой день рождения, если ты помнишь, еще не скоро.
Говорить или не говорить? Пожалуй, лучше сказать. Хоть какой-то совет получу. Вообще советы, тем более родительские, я не очень-то люблю. Но тут случай особый. Ведь не с посторонней же тетей советоваться. Ой! Вот лопух! Как раз с посторонней-то и нужно было. Не стала бы расспрашивать. Но теперь ничего не поделаешь. Нужно говорить.
– Да у Тани день рождения, – сказал я небрежно.
– У какой Тани?
– Да тут одна. В пятой квартире живет.
– А-а, это которую вы Русалкой звали? Хорошая девочка. Вежливая такая.
Так и есть – я начинаю краснеть. И откуда мать все знает? Молчит, молчит, а самой, оказывается, все известно.
– Понимаешь, – заговорила опять мама, – я боюсь, что ничем помочь тебе не смогу. Ты сам решай. Только учти: дарить нужно то, что нравится тебе самому. Ну и, разумеется, нужно знать или предполагать вкус человека, которому делаешь подарок… На тебе деньги и учти, что дорогой подарок лучше не делать. Главное – чтобы он ей понравился.
Я взял деньги и пошел на улицу. И голове моей все смешалось. Значит, и мне должен нравиться подарок, и ей. Ну, что мне нравится, я знаю. А ей? Может, ей он и вовсе не понравится?
Во дворе было пусто. Лишь возле ворот стоял Костик, что-то строгал и на мотив уже навязшей в ушах «Неаполитанской песенки» напевал:
Дорогая моя баб…ка,
Поиграй, ты мне на скрип…ке,
А за это тебе. баб…ка,
Подарю кусочек рыб…ки…
– Чего делаешь? – мрачно спросил я.
– Кинжал. – И он снова запел: «Дорогая моя баб…ка…»
– А по шее хочешь?
– За что? – Костик и ухом не повел. – «Поиграй ты мне на скрип…ке…»
– За то, что намусорил. – Я показал на стружки. – А ну собирай быстро!
– Сам собирай, – огрызнулся Костик и, отбежав на солидное расстояние, вновь принялся стругать. – «А за это тебе, баб… ка…»
– Ну погоди мне!
– «Подарю кусочек рыб…ки…»
Черт побери, не бегать же за ним сейчас! Погрозив ему кулаком, я пошел прочь.
Я ходил по магазинам, и положение мое все усложнялось. Мне ничто не нравилось.
В кондитерском магазине я увидел, как коробку с конфетами перевязывали розовой лентой. Навертели, навертели сверху этакий пышный бант, похожий на цветок. Глядеть противно, не то что нести. Я поскорее к выходу.
Ну и мама! Запутала меня совсем. Сказала бы: «Купи ей духи «Красная Москва» или «Купи ей шарфик синено цвета». Раз, два – денежки в кассу, сверток в карман. И полный порядок! А как теперь быть?
Впрочем, мама вначале сказала точно, без дураков: цветы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51