С чего бы этот человек, с которым идет всего
дюжина воинов, это проверили, так дерзил? А если в самом деле
за ними движется, все пожирая на пути, большое войско? Двадцать
лет тому русы ступили на землю дулебов, потому в племени
дулобов сейчас не увидишь мужчин старше двадцати пяти.
Остальные полегли в сече, а молодых девок русы увели и продали
в рабство иудеям-рахдонитам, а те отвезли их вовсе в заморские
страны. Ему тогда было восемь весен, его тоже едва не отдали на
продажу, да один рус сжалился над плачущей матерью, отпустил
мальца. Все остальные в племени -- моложе.
Ингвар обвел гордым взором деревянные башни, стены,
терема, конюшни, сараи. И вождь увидел через глаза руса, как
все это вспыхнет под градом стрел с горящей паклей. Как падут
под двуручными мечами русов молодые дулебы, как заплачут
женщины, как свяжут и уведут молодняк на продажу. На этот раз
племя могут вырубить в корень. Князь Олег, если верить слухам,
жесток.
И с великим трудом, наступая себе тяжелой подошвой на
горло, вождь прохрипел:
-- У нас нет споров с князем русов.
Ингвар покосился на замерших Павку, Бояна, Окуня. Даже
побелели, бедолаги. Знали бы, что он сам весь белый, но глубоко
внутри, где никто не видит, а сердце трясется, как овечий
хвост. Но этот вождь оценивает только размер кулаков и длину
мечей. Такие люди вежливую речь понимают лишь как знак
слабости. Заговори с ним как с равным, сразу отрубленными
головами русов украсят свои ограды!
-- Великим князем Новой Руси, -- сказал Ингвар надменно.
Он стоял, а вождь сидел, но Ингвар использовал и это в свою
пользу, смотрел свысока с брезгливой жалостью, как на калеку.
-- Тем, самым которому ты платишь дань.
Массивное лицо вождя налилось дурной кровью. Он
приподнялся, рот открылся для грозного наказа... копья уже
начали впиваться сильнее, кололи в грудь и бока, как вдруг
вождь шумно выдохнул воздух, сел. Багровое лицо очень медленно
начало бледнеть. Он все еще оставался устрашающе раздутым, но
красные огоньки в глазах погасли.
Ингвар зевнул, небрежным мановением руки послал
дружинников вперед. Он чувствовал их напряжение, но в его
дружине трусов не осталось, воеводе верят, и сейчас с гомоном
пошли из терема вождя. Тот зыркнул вслед люто, поспешно гаркнул
что-то двоим воинам, и те, оставив оружие, бросились следом.
Ингвар вопросительно поднял брови. Вождь объяснил нехотя:
-- Покажут твоим людям, где расположиться на ночлег.
-- Клопов нет? -- спросил Ингвар.
-- Только комары, -- буркнул вождь.
-- А муравьи?
-- Муравьи? -- переспросил вождь озадаченно. -- Муравьев
вроде бы нет.
-- Странно, -- промолвил Ингвар задумчиво. -- Я слышал от
князя Олега, что муравьи даже Ящера пробуют утащить в свою
нору.
Он посмотрел на вождя пустым взором, как на колоду для
рубки мяса, повернулся с небрежностью, на хмурых бородачей
обращая внимания не больше, чем на доски в заборе, вышел.
Единственный способ уцелеть, напомнил себе еще раз, это
идти напролом. Говорить и делать вид, что огромное войско
вот-вот пойдет через земли дулебов. И от их поведения зависит:
остаться им жить или же исчезнуть. Второй раз Олег не оставит
за спиной мятежное племя!
Поверят, сказал себе без особой уверенности. Ну кто
подумает, что он рискует жизнью и головами людей, только бы
догнать одну-единственную женщину?
Глава 8
Изба, которую им выделили на ночь, Павке показалась просто
лучшей во всей веси. Новенькая, с большими окнами, под правой
стеной бежит веселый ручей, чистый и светлый. Рядом с избой
сарай, настолько просторный, что можно было разместить и коней.
Русы с облегчением вздохнули. Павка и Боян тут же вызвались
ночевать с конями. Боян чувствовал вину, упустил полонянку, а
Павка просто жалел друга, да и коней любил.
-- Расстарался, бирюк лесной, -- сказал он, кивая в спину
вождю. -- Петушится, а. у самого поджилки трясутся! Еще бы и
девок в такую хатку прислал...
-- Он поступил как вождь, -- не согласился Ингвар. --
Бирюк бы сразу в драку, а этот проглотил обиду. Чуть не
удавился, но проглотил. Значит, не зря его выбрали.
-- Выходит, и девок пришлет? -- обрадовался Павка.
-- Вряд ли.
-- Жаль... А то бы! Нас сколько, тринадцать? Нам бы
четырнадцать девственниц на эту ночку.
-- Зачем? -- не понял Ингвар.
-- Пустили б им кровь по ляжкам.
-- Нет, зачем четырнадцать?
Павка облизнулся:
-- Ну, каждому по девке, окромя тебя и Бояна. Тебе о
судьбах Новой Руси думать надо всю ночь, не отвлекаться, у
Бояна тринадцать коней для потехи, развлекайся вволю, а мне
надобно не меньше трех.
-- Ну ты и зверюга, -- поразился Ингвар.
-- Да нет, две бы -комаров с моей задницы сгоняли. Там у
меня кожа нежная, ровно у младенца. Не зря Боян
присматривается, а глаза у него становятся какие-то
задумчивые... Вон как у тебя сейчас.
Ингвар отмахнулся, ушел. Павка с его беззаботной болтовней
не рассеял недоброго предчувствия. Он, Ингвар, не родился в
лесу, но воевал в нем всю жизнь и, когда за плечами не огромное
войско, а малая дружина, то куда важнее видеть безопасной
дорогу к отступлению, чем к возможной победе.
А эта новенькая изба стоит последней, самой крайней.
Дальше в полусотне шагов высится крепостная стена с двумя
мощными башнями. На ней не меньше троих стражей, а когда русы
только подъезжали к терему, Ингвар рассмотрел на башне десятка
два вооруженного народу.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28