Гладиатор тоже поднялся.
— Мы дадим за нее две шкуры черного волка, — предложил мужчина.
— Она не продается.
— Тогда три шкуры.
— Нет, — отказался гладиатор.
— Ты мог бы отдать ее нам из уважения, — заметил вождь.
— Верно.
Янина вздрогнула всем телом.
— Отдай ее нам.
— Нет.
— Тогда отдай нам твое оружие.
Гладиатор отрицательно покачал головой.
— Но ты же сам сказал, что ты безоружен!
— Это правда.
— Тогда отдай оружие нам.
— Нет.
Мужчина взял в руки топор. Не сводя с него глаз, гладиатор подобрал с земли свой посох.
В это же время из леса на поляну выступило не менее семидесяти мужчин. Позади них, за деревьями, мелькали другие.
— Их так много, господин! — крикнула Янина.
Воинов на поляне все прибавлялось. Вскоре гладиатор и коленопреклоненная рабыня оказались окруженными с трех сторон. Всего из леса вышло больше трех сотен человек. У них было различное оружие — копья и луки, мечи и топоры.
— Отдайте меня им, господин, — умоляюще произнесла Янина.
— Нет, — отрезал гладиатор и ударил ее, сбив с колен. Янина упала ничком, ударившись головой о камень.
— Дайте место, — приказал противник гладиатора, отходя на несколько футов. Воины расступились.
— Ты хочешь драться топором против палки? — спросил гладиатор.
Принесите посох, — приказал мужчина.
Воин, стоящий слева от него, ушел в лес и вскоре вернулся с крепкой палкой.
— Твой посох слишком длинный, толстый и неудобный, — заметил мужчина. Не зная силу гладиатора, он не мог предположить, что для того это не более, чем трость.
Мужчина отдал воину свой топор и взял посох. Он был вырезан из прочной, зеленой ветви, довольно гибкой, которая вряд ли могла сломаться легко, разве что от чересчур сильного удара.
На поляне был образован широкий круг. Янину поставили на колени у края круга, ее веревку укоротили так, что она свисала с шеи только на фут.
Посохи скрестились.
— Начинайте! — крикнул воин и ударом копья с резким треском разъединил их.
Гладиатор застыл в центре круга, не поднимая посох и не занимая оборонительной позы. Его противник ходил вокруг него, а гладиатор наблюдал за ним. Несколько раз мужчина делал ложные выпады, но гладиатор, казалось, не собирался ни отражать удары, ни наносить свои.
Наконец кончик посоха коснулся его — легким, испытующим ударом, но все же оставил заметную отметину.
— Теперь он разозлится! — крикнул кто-то.
Мужчина ударил гладиатора еще раз. Толпа закричала — таким ударом можно было сбить человека с ног.
— Да он силач! — заметил кто-то.
Разозленный этим замечанием, противник гладиатора нанес еще один удар.
— Ты что, ослабел, Астубакс? — насмешливо крикнули из толпы.
Озверев, мужчина ударил еще раз, но это было все равно, что бить по бесчувственному дереву или камню.
— Ай-яй-яй! — запричитали в толпе.
Наконец мужчина по имени Астубакс вложил в удар всю свою силу. Гладиатор даже не пошатнулся. Отметины на его теле не вызывали сомнений в силе ударов.
— Давай, дерись! — завопил Астубакс. — Или ты струсил?
В этот момент в глаза гладиатору было страшно взглянуть. В них застыло жуткое выражение, наводящее на мысль о буре в глухом лесу или подобное порыву ярости некоего чудовищного зверя, который не знает пощады.
Астубакс попятился. Гладиатор в упор смотрел на него. Затем этот странный, опасный блеск в его глазах исчез — будто чудовище неожиданно вернулось в свое логово.
Астубакс ринулся вперед, молотя посохом, но все его удары были спокойно и умело отражены. Затем посохи скрестились, и гладиатор шаг за шагом заставил Астубакса отступить к краю круга, откуда зрители в ужасе отпрянули. Но гладиатор не стал вышибать противника из круга, он только трижды вынуждал его отступить к самому краю, а потом позволял вернуться к центру. Астубакс побледнел и покрылся потом. Гладиатор отбил его удар, и, прижимая посох Астубакса, заставил того встать на колени посреди круга. Затем одним ударом он переломил посох врага. Астубакс попытался вскочить, но ему в грудь уперся посох гладиатора, опрокинув его на спину. В глазах гладиатора снова мелькнуло страшное выражение, и он уже занес посох, как копье. Внезапно его лицо смягчилось, он швырнул посох вперед, и тот вонзился глубоко в землю в шести дюймах от головы Астубакса.
— Радуйся, что я решил не драться, — заявил гладиатор, выходя из круга. Астубакс с трудом поднялся на ноги, и тяжело дыша, исподлобья глядел на победителя.
Воин, который держал за веревку Янину, поставил ее на ноги и подвел к гладиатору. Тот обмотал веревку вокруг шеи Янины, и она опустилась на колени рядом со своим господином.
— Кто вы? — спросил гладиатор.
— Мы — вольфанги, — ответил Астубакс, — остатки пяти племен некогда могущественного народа, разбросанного, как гласит легенда, по множеству планет.
— Что это был за народ?
— Его называли лесным народом, — ответил Астубакс.
Упоминание об этих же людях позднее появилось в летописях — их называли «вандалами», или «вандалиями». (Мы уже говорили о затруднениях, связанных с этимологией этого названия.)
— Что стало с другими племенами? — спросил гладиатор, ибо внезапно почувствовал острый интерес к их судьбе.
— Наверное, их больше нет.
— Что это были за племена?
— Даризи, хааконсы, базунги, и главное, самое многочисленное и воинственное — отунги.
— Ортог считал меня отунгом, — вспомнил вслух гладиатор.
— Почему? — удивился Астубакс.
— Не знаю.
— Кто ты?
— Я не знаю, кто я такой, — ответил гладиатор.
— Если ты из отунгов, значит, они не вымерли.
— Это родственное нам племя, — заявил грузный воин.
— Я не знаю, кто я, — повторил гладиатор.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83