— Так может быть, ты их и производишь?— Нет, дело не в этом.— Получается, ты заглянул в ее сознание, — заметил Джеффри.— Но если это случилось так, как говоришь ты, я все-таки не понимаю, почему это появилось именно здесь, на берегу озера.— Может быть, здесь все-таки повинен посторонний ум? — предположил Ален.— Но как может присниться двум разным людям один и тот же кошмар? — спросил Джеффри.Все погрузились в молчание, обмениваясь взглядами, объединенные общей тревожной мыслью.— Ведь это не случайность? — спросил Ален. — Кто-то устроил эти дикие отвратительные иллюзии в ваших умах. Кто-то навеял их.— И кто знает, сколько умов он поразил такими вот кошмарами? — предположил Джеффри — Кто знает, — пожал плечами Джеффри. — Да и какое это имеет значение, если среди них найдется хотя бы один эспер, не знающий своей силы.— Затем, когда он описывал жуткую птицу своим слушателям, где-то в лесу ведьмин мох стал сползаться в кучу, материализуя его кошмар, — поведал Джеффри. — Тут ничего сложного — но вот как ему удается заражать страхом умы человеческие?— Разгадка там, за туманом, — сказал Ален. — И пока мы не можем сказать ничего более определенного.Джеффри пожал плечами:— Но мы же даем монстрам имена. Имя этой загадки у нас тоже есть. Занплока — он и есть творец иллюзий.— Имя ничего не значит, пока мы не найдем того, кто за ним стоит. Имя это лишь слово.— Ты думаешь? — скептически посмотрел на него собеседник.Грегори нахмурился:— Такая неточность может вызвать ошибку. Что, если мы примемся искать этого Занплоку, а он окажется вовсе не тем возбудителем иллюзий — и даже вовсе не человеком?Джеффри безнадежно помотал головой:— Если мы отыщем то, что за этим стоит, нам придется искать новое понятие — а, может, и нет: этот Занплока может оказаться кем угодно и какого угодно пола — но главное то, что он строит нам каверзы всю дорогу.— А что, если нет?— Зачем ломать голову? — предложил Ален. — Пока не узнаем точно, давайте между собой называть его Занплокой.— Его — кого?— Того, кто нам посылает эти кошмары.— Ночные кошмары — или те, что могут "вызвать кровопролитие? — уточнил Джеффри.— Да, — сказал Ален. — И те и другие: раз он может насылать сны эсперам, то значит, насылает и монстров заклинаниями.— Тогда я надеюсь, — вздохнул Грегори, — что мы не станем искать несуществующего человека, чтобы не проморгать истинный источник неприятностей.— Мы должны хранить наше сознание открытым, — поддержал Ален, — и высматривать каждого возможного вредителя — не так ли, солдат и рыцарь?— Мы должны быть настороже и готовы ко всему, конечно же, — согласился Джеффри, — но как только встретим человека — мужчину и женщину по имени Занплока, я тут же экранирую разум. И где же нам теперь искать его?— В самом деле, где? — пожал плечами Ален. — Одно направление ничем не отличается от другого, раз мы окружены монстрами. Все равно, куда идти — раз так, пойдем по дороге, которая лежит перед нами. Вперед!
Деревья на их пути становились все более редкими и куцыми. К полудню, когда солнце высоко стояло в небе над головами, женщины заслышали странный шум вдалеке. Алуэтта насторожилась, осаживая лошадь:— Странно, — произнесла она.— Что такое? — откликнулись остальные.— Похоже на шум отлетающей на юг стаи.— Хм, — заметила Ртуть, — мне всегда казалось, что шум отлетающей стаи напоминает журчание далекого ручья.— Ручей это или птицы, — сказала Корделия, — давайте лучше проверим и убедимся собственными глазами.Они сошли с тропы и устремились в восточном направлении по склону — туда, откуда доносился звук.Звук становился все громче пока они не пересекли долину и не обнаружили, что стоят на берегу реки: быстрой и полноводной, как после сильного ливня. Река шумела как живая, ревя и захлебываясь среди валунов и водоворотов. Женщины оставили лошадей, и, прислушиваясь к пению вод, оросили и освежили лица этими быстрыми струями.— Как замечательно, не правда ли? — вырвалось у Корделии.— В самом деле, — откликнулась Алуэтта, но тут же нахмурилась, поворачиваясь, со словами:— Кто это?Корделия и Ртуть немедленно повернулись вслед за ней и увидели человека в шкуре, сидевшего на камне, уставившись в мутные воды течения. Картина возбуждала меланхолию: в том, как он созерцал реку, было что-то невыразимо печальное. Одежда состояла из обычной крестьянской накидки и чулок, один из которых заменяла шкура. Седые волосы на голове были пострижены в кружок.— Что в этом странном человеке навевает на меня такую тоску? — пробормотала задумчиво Алуэтта.Мужчина оглянулся на ее голос. Он был средних лет, круглолицым, с обвислыми чертами лица и длинными усами под пуговкой носа, такими же седыми, как и волосы. Подбородок у него был скошенным, и вообще с трудом верилось в его существование.— Я тебя понимаю, — тихо сказала Корделия. — Просто один его вид вызывает необъяснимую печаль.Глаза человека распахнулись при виде трех молодых красавиц, прекрасных молодых женщин, и он, с видимым трудом поднялся с камня и поковылял к ним, протягивая руки перед собой:— Прошу вас, прекрасные девы, не покидайте меня! ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ — Боюсь, что нам придется это сделать, — сказала Алуэтта с сочувствием и симпатией, — нас ждут молодые люди, и необходимо срочно отыскать их прежде, чем у них начнутся неприятности.— Молодые люди! Что вы знаете о молодых людях? — этот мрачный человек внезапно оказался рядом с ее лошадью: он оказался проворнее, чем они ожидали, несмотря на старческую походку. — Возраст — вот истинный опыт! Он приносит зрелость и понимание женщин, умение читать их потаенные мысли и желания.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85