— Сомневаюсь, что они у меня залежатся, — Кристал очень дорогая забава. Может, посидишь с нами, а, Мэттью? А если нет, пожалуйста, скажи там моей красавице — она где-то возле бара, — что она может вернуться. А это забери, я сам заплачу за твой кофе. Великий Боже, ты невоспитан, как Брайан.— Я ведь выпил только половину — для растворимого кофе это неплохой результат. Допей, не стесняйся.— Повезло мне, — вздохнул Дэнни Бой. — Очень даже повезло... Глава 19 Таксист прекрасно разбирался в политике: единственный способ хоть как-то контролировать распространение наркотиков — это бороться с их предложением. Пытаться уменьшить спрос — бесполезно: каждый, кто попробует их хоть раз, уже не может в дальнейшем обходиться без них; закрыть границы невозможно; контролировать их производство где-нибудь в Латинской Америке тоже нельзя — производители наркотиков гораздо могущественнее, чем любые правительства.— Так что сам будь правительством, — объяснял он. — Что надо сделать — так это оккупировать этих мерзавцев! Захватить их территорию и держать там войска, пока они не наведут у себя порядок и не научатся вести себя цивилизованно. И плантации наркотиков сразу же уничтожить. Тогда и проблема незаконной иммиграции сразу исчезнет — не будут же люди тайком бежать в страну, в которой и так живут? Всех тамошних партизан объявляем военнообязанными гражданами и забираем служить в нашу армию — бреем наголо, новенькую униформу даем; что дальше, сам знаешь. Если сделать все это правильно, мы одним махом решим все наши проблемы.С помощью этого таксиста я оказался в месте, идеально подходящем для решения всех моих проблем. Десятая и Пятнадцатая. «Открытый дом» Грогана. Владелец — Майкл Дж. Баллу.Я вошел в дверь, и в лицо мне ударил знакомый запах пива. Народа было немного, так что внутри было тихо — музыкальный автомат молчал, никто не играл еще в «дартс». За стойкой бара с сигаретой в уголке рта стоял Барк, безуспешно пытавшийся заставить свою зажигалку работать. Заметив меня, он коротко кивнул, положил зажигалку и зажег сигарету спичкой.Продолжая курить, он, по всей видимости, произнес что-то, потому что Микки повернулся лицом ко мне. На нем был обычный фартук мясника — больше напоминающий пиджак, чем фартук, — застегивающийся на пуговицы вплоть до шеи и спускающийся до колен; ослепительно белый, хотя и покрытый кое-где красновато-коричневыми пятнами высохшей крови — некоторым из этих пятен пошел уже не первый год, некоторые были еще совсем свежие.— Скаддер, — сказал он, — славный парень. Что пить будешь?Я заказал колу; Барк наполнил бокал и, поставив его на стойку, толкнул в моем направлении. Я поднял его, и Микки в ответ поднял свой в приветственном жесте. Он пил «Джей-Джей энд Эс» — ирландский джин двенадцатилетней выдержки, который небольшими партиями выпускал Джеймсон. Его особенно любил Билли Киган, работавший одно время в баре Армстронга, да и мне случалось пробовать этот джин несколько раз, — я до сих пор помнил его вкус.— Давно уже ты не заходил так поздно, — сказал Микки.— Боялся, что ты уже закрылся.— Когда это мы закрывали заведение в такой час — еще двух нет? У нас открыто до четырех, а зачастую — и дольше; я специально купил этот бар, чтобы было где выпить поздно ночью. — Его глаза внезапно сузились. — Слушай, а у тебя все в порядке?— Почему ты спросил?— По глазам вижу.Я через силу улыбнулся.— Да, было дело сегодня днем, — ответил я, — но никаких следов у меня под глазами не должно было остаться. А вот несколько дней назад я действительно попал в переплет.— ?..— Давай-ка лучше присядем.— Давай, — согласился он, прихватил бутылку виски и направился к ближайшему столику; я с бокалом колы в руке последовал за ним. Когда мы уселись, кто-то в противоположном углу зала завел музыкальный автомат, и Лайм Клэнси объявил во всеуслышание, что он «рожденный свободным кочевник». Музыка была негромкой и довольно приятной, и мы не проронили ни слова, до тех пор пока песня не закончилась.— Слушай, мне нужен ствол, — без предисловий объявил я.— Какой?— Что-нибудь легкое. Автоматический пистолет или револьвер, не имеет значения. Небольшой, чтобы его можно было таскать на себе повсюду, но достаточно крупнокалиберный, чтобы он был настоящим оружием.Бокал Микки оставался еще на треть полным, однако он медленно снял пробку с бутылки, налил еще немного, затем поднял бокал и посмотрел на свет — мне даже интересно стало, что именно он там увидел.Отхлебнув немного, Микки поставил бокал на стол.— Пошли! — коротко бросил он и поднялся из-за стола.Я последовал за ним; мы подошли к маленькой двери, расположенной слева от мишени для игры в «дартс». Объявление доводило до нашего сведения, что по ту ее сторону начинаются частные владения, а внушительный замок гарантировал неприкосновенность. Микки отпер дверь ключом и пригласил меня пройти в свои владения.Я ожидал увидеть все что угодно, но только не это. Внутри стоял большой, почти совершенно чистый письменный стол. По одну сторону от него стоял огромный, высотой с меня сейф Мослера, а возле него — пара зеленых металлических шкафов с ящичками. На латунной вешалке висели плащ и пара курток. Стены украшали раскрашенные вручную гравюры — в основном пейзажи Ирландии, но были среди них и виды Франции. Когда-то Микки рассказывал мне, что его предки по линии матери происходили из графства Слиго, а отец родился и вырос в маленькой рыбацкой деревушке, неподалеку от Марселя. Над столом висела картина гораздо больших размеров — черно-белая фотография в узкой черной раме. На ней был изображен фермерский дом, срубленный из бревен и скрытый в тени высоких деревьев;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82