Я мало что знаю о богах. И еще меньше хочу о них знать! Но вот в чем я убежден: ничегошеньки я не видел такого, что бы внушило мне желание поклоняться вам и почитать вас. Не сочтите это за неуважение, но я бы предпочел вообще не иметь с вами дела, если вам понятно, что я имею в виду.
— Я понимаю тебя, Базел, и, может быть, лучше, чем ты думаешь. — Томанак снова покачал головой. — Но уверен ли ты, что действительно имеешь в виду именно то, что говоришь? Ведь Чесмирза сказала тебе, что я появлюсь только тогда, когда ты сам примешь решение меня выслушать.
— Сказала. Но, опять же не сочтите за неуважение, что-то не помню, чтобы я принимал такое решение, так почему я должен ей верить?
Томанак нахмурился, но Базел непоколебимо выдержал его взгляд.
— В свое время мой народ получил множество обещаний, но ничего хорошего это ему не принесло.
— Ясно. — Томанак несколько мгновений изучающе смотрел на Базела, потом склонил голову и печально улыбнулся: — Но знаешь ли ты настоящую причину своего гнева?
— Гнева? — Теперь Базел нахмурился и покачал головой. — Не в гневе дело, а в том, что у человека в этом мире слишком мало времени, чтобы тратить его на богов, которые ничего не сделают для него взамен. — Он разгорячился, в глубине души поражаясь собственной смелости. Перед ним был бог, существо, которое может сокрушить его одной мыслью, — но тем не менее страха он почти не ощущал.
— И поэтому, — сотрясающий землю голос Томанака снова зазвучал мягко, — ты так на нас сердит. Из-за того, что мы ничего не сделали для твоего народа.
— Из-за того, что вы не сделали вообще ничего, — запальчиво ответил Базел. — Я всего лишь градани, но даже я прекрасно понимаю, что представляют собой те, кто бросает других в беде. Если уж вы так озабочены «добром» и «злом», почему бы не решить эту проблему раз и навсегда — да и дело с концом!
— Так вот что от меня требуется? Простереть длань и искоренить все зло?
Базел в ответ только нахмурился, и бог покачал головой:
— Я не стал бы этого делать, даже если бы мог, но это не в моих силах. Если я начну активные действия, Боги Тьмы ответят тем же.
— А сейчас, значит, они спят спокойно, — презрительно фыркнул Базел. — А я-то, дурак, думал, что они как раз этим и занимаются.
— И в этом ты не прав. — Томанак говорил вполне серьезно. — Ни мы, ни они не должны напрямую вмешиваться в дела мира смертных, чтобы не разрушить его полностью.
Базел скривил губы, и Томанак сдвинул брови.
— Ты воображаешь, что очень много знаешь о зле, Базел Бахнаксон? И это действительно так, но только по меркам смертных. Но это я низверг Фробуса, и зло, которое видел ты, всего лишь отзвук, слабое эхо подлинного зла. Если бы я избрал ваш мир полем битвы для борьбы со злом, от мира бы ничего не осталось.
— Какая же тогда польза от Светлых Богов?
— Без нас ничто бы не остановило Богов Тьмы. Если бы мы не вмешивались, Богов Тьмы ничто бы уже не сдерживало. Они завладели бы не отдельными смертными, но всеми вами.
— Да? И почему же вы тогда так нуждаетесь в нас, ничтожных? Если верить преданиям, вы возитесь с нами уже очень долго.
— Я мог бы сказать, что мы так же скорбим, когда зло побеждает в одной душе, как и тогда, когда это происходит в целом мире, и это была бы правда. Но не вся правда, а всей тебе и не понять.
Базел было обиженно вскинулся, но Томанак печально улыбнулся:
— Как ты сам говоришь, не сочтите за неуважение, но только всеобщее и универсальное слишком сложно даже для понимания богов. Ваш мир всего лишь одна вселенная из множества, и во всем этом множестве вселенных Добро и Зло постоянно воюют между собой. Каждый мир можно представить себе в виде отдельного города во всеобщем королевстве бытия. Если одна из враждующих сторон где-то одерживает победу, то сила этой вселенной, этого «города», укрепляет ее армию. Ее противник становится слабее. В конце концов — если конец вообще возможен — сторона, отвоевавшая достаточное количество «городов», возьмет верх. Это, конечно, только наглядная аналогия, на самом деле все гораздо сложнее.
— Значит, мы всего лишь пушечное мясо, так? — Базел поморщился. — Это-то градани вполне может понять.
— Нет, это не так, — сверкнул глазами Томанак. В его громовом голосе, терпеливо дававшем Базелу разъяснения, в то же время вибрировало напряжение. — Это точка зрения Богов Тьмы, для них вы действительно всего лишь материал, и это дает им преимущество. Их не волнует судьба смертных, чего не скажешь о Богах Света.
Базел снова нахмурился, и Томанак издал вздох, казалось сотрясший мир.
— Твой отец беспокоится о своих людях, Базел. А Чернажу плевать на своих. Кому из них легче, кто менее стеснен в действиях?
Базел навострил уши. Почти против воли он кивнул, и Томанак продолжил:
— Мы ценим твоего отца. Человек он жесткий, иногда слишком прагматичный, но для него важны люди, которыми он управляет, а не просто власть. Ты сам видел, что он добивается своих целей постепенно, делая один шаг за другим. Так же и мы не можем смахнуть зло одним широким жестом. Надо признать, что, когда пал Контовар, темные силы одержали значительную победу. То, что случилось с твоим народом, — одно из последствий этой победы. Но она не стала полной. Слуги зла заплатили за нее слишком большую цену, и слишком много свободных людей спаслось в Норфрессе. Война продолжается.
— И теперь моя очередь принять в ней участие, — сообразил Базел. Томанак глянул на него и кивнул. Базел фыркнул: — Думается мне, скорее в аду у Крашнарка ударит мороз.
— И это после упреков в бездействии в мой адрес? — Томанак снял руки с груди и положил одну из них на рукоять булавы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127