- Да, ты же еще и не знаешь ничего! Ведь наши-то яблоньки не погибли! Даже ни капельки не погибли!
Костя, боясь поверить, смотрел на Чечек. Чечек, радуясь его изумлению, захлопала в ладоши:
- Да, да, не погибли! Ничуть не погибли! Мы на другой же день поехали в Горно-Алтайск к Лисавенко. Я и самого Лисавенко видела. Он в очках. И добрый: как взглянет сквозь очки, сначала забоишься, а он возьмет и улыбнется. И разговаривал с нами, все рассказывал: как лучше сажать, как белить их надо, как обрезать... Обещал сам к нам приехать: хочет посмотреть наш сад...
- Ну подожди, - прервал ее Костя, - ты скажи: а как же оказалось, что наши яблоньки не погибли? Они тогда и обвисли и почернели даже...
- Ну вот, почернели, а не погибли! Мы все это рассказываем Лисавенко, а самим совестно, что сад не уберегли... И садик жалко - чуть не плачем. А Лисавенко улыбнулся и говорит: "Нет, не погиб ваш сад! Весенние морозы нашу яблоньку погубить не могут. Весной яблонька тогда может погибнуть, если ее зимой мороз погубит. А наши сорта такие, что и зимнего мороза не боятся!" И еще он нам говорит: "Ничего, не горюйте, эти листики завянут, а через недельку новые вырастут. Из запасных почек новые листики зазеленеют, и яблоньки снова будут растет... будут растут..."
- Будут расти!.. Ну и что? И зазеленели?
- Зазеленели! Зазеленели, Кенскин! И мы их поливали, каждый день поливали. А теперь ребята начали проводить арык из Гремучего прямо в наш прудик.
- Начали арык? Вот здорово! Эх, а я тут сижу с этими кролями. А садик-то, значит, снова зазеленел? Вот дела, однако! Вот пускай и народ теперь посмотрит, что это такое - мичуринские сорта!
Костя был счастлив.
- А мои яблоньки тоже зеленеют, - сказала Чечек. - Все четыре, Кенскин!
- Вот и хорошо. Только ты смотри ухаживай за ними как следует. Следи, как бы тля не напала - знаешь? Такие зеленые букашки. Если нападут, сейчас беги к Анатолию Яковлевичу - надо табаком промывать, а то они все побеги пожрут... И за побелкой следи и за подрезкой... Эти яблони - уж очень они капризные, уж очень они нежные! Их знаешь как любить надо!..
- А я их люблю, Кенскин! Я же их люблю!
- Ну да, а потом скажешь: "Прутики, прутики"!
- Какие прутики? Ты знаешь, как они цветут! Меня из сада никак вытащить не могли. А ты говоришь "прутики"!
- Ах, вот что: это, оказывается, я говорю!
- Ну ладно, ну ладно... Ну давай же картошку жарить! Смотри, как огонь разгорелся... Давай сковороду, я сейчас сала нарежу... И картошку давай!
Чечек живо начистила картошки, вымыла ее в ручье и, нарезав кружочками, разложила на сковородке вместе с кусками сала.
- Слушай, Чечек, - сказал Костя, подкладывая в костер сучьев, - а как это ты вдруг приехала? Я думал, ты уже давно дома. Разве Яжнай еще не был? Или он один уехал?
- Нет, он еще не был, - ответила Чечек. - Он еще учится. Прислал письмо - скоро приедет, тогда поедем с ним домой... А твоя матушка сказала: "Чечек, зачем ты будешь одна в интернате жить? Все твои подружки уехали. Одной тебе плохо. Иди ко мне!" А Марфа Петровна сказала: "Пускай Чечек у меня живет, я одна!" А твой батюшка сказал: "Нет, пусть у нас живет, уж она у нас привыкла". Вот я и стала у вас жить. А скоро Яжнай приедет... Кенскин, поедем с нами в наш поселок, а? С Яжнаем рыбу ловили бы, на журавлей бы поглядели...
Костя усмехнулся:
- Вот так! Всё брошу - и поеду! И кролей, и дом, и работу... Что же я, маленький - куда захотел, туда и отправился? Ведь у меня теперь дела...
- Ну да, дела! Просто тебе туда не хочется!
- Ага, не хочется... А когда это ты, Чечек, научишься сначала думать, а потом говорить?
После обеда Костя и Чечек пошли кормить кроликов. Чечек влезла в загон:
- А почему загон на голом месте сделан? Почему тут трава не растет?
- Ну как - не растет! - ответил Костя. - Да это же они всю траву выгрызли!
Чечек тихонько прошла по загону. Кролики не обращали на нее внимания. Они бегали по каким-то своим делам, подбирали привядшую траву, оставшуюся от завтрака, спали, растянувшись во всю длину, или нежились на солнышке, перевернувшись на спину и приподняв лапки над белыми животами.
- А их тут не очень много, Кенскин!
Костя перевалил через изгородь большую вязанку свежей травы:
- Вот сейчас увидишь, как их не много...
Костя и Чечек растащили траву охапками по всем углам загона. И вдруг - откуда только взялись! - в загоне оказалось полно кроликов: и большие, и средние, и маленькие, и совсем крошечные, и голубые, и темные шиншиллы, и рыжие кенгуровые... Они тотчас набросились на траву.
- И вот так раз пять в день или шесть! Всё до травинки подберут!
- Кенскин, а где они спят?
- Сначала в траве прятались. А теперь соберутся все в кучу и спят. Большие с большими - своей кучкой, а маленькие - своей. Прижмутся друг к дружке и спят. А другой раз чего-нибудь испугаются - бурундук прыгнет или какая птица ночная крикнет страшно, - тогда сразу разбегутся и исчезнут. Ну, ни одного не найдешь! А когда убегают, то задними лапами хлопают, как в барабаны. Это они своих врагов пугают!
- Кенскин, а волки приходят?
- Нет. Человека чуют. Иногда слышу - кто-то близко в лесу ходит, крадется... А потом, однако, уходит...
Тихий светлый день медленно брел по тайге. Неподвижно лежало солнце на зеленых склонах долины. Маленькие сквозные облачка светились над горами.
- Чечек, тебе ехать пора.
- Нет, еще не пора, Кенскин. Пускай Соколик погуляет.
- А пойдем водопад смотреть? Ты наш водопад видала?
Чечек вскочила:
- Ай, пойдем, Кенскин! Ай, пойдем, я этот водопад никогда не видала!
Перелезая из загона через изгородь, Костя заметил, что в корытцах мало воды.
- Ну ладно, приду с водопада - тогда налью!
По глухой и сырой тропе вдоль Кологоша Костя и Чечек отправились к водопаду.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103