В то лето мне поручено было найти алмазы Ц самые прекрасные и самые твер
дые из камней. Две жизни у этого редкого минерала. Во-первых, алмаз красив
о сверкает и дорого стоит, он может поэтому ублажать богачей, украшать уш
и, волосы и пальцы тунеядцев, высокомерно сиять в коронах, дремать в витри
нах музеев, поблескивать на ризах священников, подчеркивать власть имущ
их, унижать неимущих.
Но есть у алмаза и другая жизнь Ц трудовая. Самый твердый на свете Ц он г
рызет гранит в буровых скважинах, шлифует кристаллы, режет стекло и саму
ю твердую сталь. Будь алмазы обильнее, мы применяли бы их на каждом шагу, д
елали бы алмазные резцы, ножи, сверла, алмазные пилы, сверхтвердые, неизно
симые, нержавеющие.
К сожалению, алмазы дороги и редки. Сотни рублей стоят доли грамма. Местор
ождения их можно пересчитать по пальцам: Южная Африка, Бразилия, исчерпа
нные ныне копи Индии, наша Якутия. А промышленность требует еще и еще. Нужн
ы новые месторождения. Где их искать? Всюду.
И вот поступило сообщение с Камчатки, что местные геологи обнаружили алм
азные трубки. Меня послали проверить, составить карту, определить запасы
. Но в первый же день я понял, что мы приехали напрасно. Нас обманули, конечн
о, без умысла. Людей подвела неопытность, молодой задор, страстное стремл
ение сделать открытие. Кто хочет видеть сны, тот видит их. Энтузиазм приня
ли за доказательство, отпустили средства… И поскольку средства были отп
ущены, приходилось теперь убедительно, со знанием дела, на основании точ
ных данных убеждать, что мы ищем не там, где следует. Есть люди, которые исп
ытывают наслаждение, разгромив чужой замысел. Я не принадлежу к их числу.
Лето, потраченное на опровержение, было самым утомительным и неприятным
в моей жизни. Чему радоваться? В науке ошибки обходятся дорого. Полтора ми
ллиона были выброшены на ветер, и я целое лето доказывал, что они выброшен
ы. Совесть мучила меня, может, и зря. Мне хотелось сделать что-нибудь более
продуктивное. И я с охотой согласился на дополнительную работу Ц поехал
консультантом к Ходорову.
Но и здесь мне приходилось заниматься ликвидацией надежд, своих и чужих.
Мы видели много любопытного, но ничего ценного не нашли ни на хребте Витя
зя, ни на дне океанской впадины. Потом машина дошла до базальтового масси
ва, двинулась вдоль него. Километр за километром плыли мимо нас базальто
вые глыбы, шестигранные столбы, застывшие потоки лавы. И я подумал: "скольк
о же здесь базальта! Как в Индии на Деканском плоскогорье". Затем в голове
мелькнуло: "Индия Ц плоскогорье с крутыми краями. По краям Ц невысокие г
оры. Месторождение алмазов позади Ц в тылу. В Южной Африке то же. По краям
невысокие горы, за ними плоскогорье и там Ц алмазы. В Бразилии Ц по берег
у невысокие горы, в тылу их Ц на плоскогорье Ц алмазы. И тут на дне океана
передо мной крутые края плоскогорья. За возвышенностью равнина, как в Ин
дии, как в Южной Африке. И там могут быть алмазные трубки… стоит их поискат
ь".
Бывают в жизни минуты, которые дороже месяцев и лет. Поэты называют их вдо
хновенными. А в науке, как я замечал, вдохновение дает правильная мысль. По
ка вы ищете не там, пока пробираетесь ощупью, годы и годы уходят у вас на ма
ленький шажок. Но в конце концов вы приходите к верному решению. Примеряе
те. Совпало. Подходите с другой стороны. Получается. Чужие несвязанные ве
щи начинают сходиться, объясняться, выстраиваться… Вы разгадываете тай
ны, вы легко открываете двери, запертые веками.
Ключ в руках, не для себя же его хранить. Находку хочется показать, пусть л
юди порадуются. И я понес свои мысли Сысоеву, человеку, который лучше друг
их должен был меня понять.
Сысоев слушал внимательно. Но заглядывая ему в лицо, я не увидел ни сочувс
твия, ни радости.
Ц До чего же вы любите предположения, Ц поморщился он. Ц Догадки, теори
и, сравнения. Аналогия Ц не доказательство. А где факты? Во всяком деле ну
жен порядок. Сначала следует собрать факты, потом обдумывать.
Я рассердился.
Ц И после которого же факта вы начинаете думать, страшный вы человек? А д
о той поры что делаете? Отражаете, как машина Ходорова? Что для вас дороже
Ц открытие или порядок? Вероятно, дома у себя вы обедаете по часам 16 минут
с четвертью и устраиваете жене скандал, если она вилку положила не с той с
тороны.
Так вздорными колкостями и кончился этот разговор. Я вышел, хлопнул двер
ью, мысленно обругал аккуратиста Сысоева, потом самого себя за несдержан
ность, собрал мысли, упорядочил их и отправился на этот раз к Ходорову.
Каждому научному работнику нужно быть немножко адвокатом. Не всегда ест
ь возможность доказать свою правоту, нужно уметь и убеждать. С Сысоевым я
был излишне откровенным, не подумал, что ему нравится и что раздражает ег
о…
А что за человек Ходоров?
По-моему, патриот своего дела и второстепенные соображения ему чужды.
И я сказал ему, что до сих пор экспедиция была по существу спортивной. Маши
на поставила рекорд глубины Ц таков итог. Попутно делались разрозненны
е научные наблюдения. Но на самом деле машина построена для науки, и это ну
жно еще подтвердить. И вот подходящий случай. Машина может проверить мои
предположения на океанском ложе. А если вдобавок она найдет алмазы, всем
будет ясно, на что она способна. Не гостем-разведчиком, Ц покорителем ок
еана вернется она на берег.
И Ходоров согласился. Этот молодой инженер был настоящим исследователе
м. Завтрашние трудности интересовали его больше вчерашних успехов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15