И — не ошибся.
Его светлость готов был надавать самому себе пощечин. Глупец! Доверчивый глупец! Дарок смеялся над ним, и эта девица тоже. Дрожащий голос, неумелые поцелуи, испуг в глазах, отказ танцевать… о притворщица! А он-то думал, что управляет этой интригой, что ловко соблазняет невинное чистое создание! И Дарок хорош. Зачем только Ренд перевязал ему рану и оставил в своем доме?! Наглец, лгун, распутник!
Ренд понимал, что ревнует, что именно ревность заставляет его злиться и с удовольствием рисовать в воображении картину под названием «Вынос тела коварного Дарока на мороз», но он ничего не мог поделать с собой. Неожиданно его осенила новая мысль, и он спросил срывающимся голосом:
— Так вы, наверное, надеялись, что я предложу вам руку и сердце? И именно поэтому кокетничали со мной?
Тут Ренда охватила такая ярость, что он произнес слова, какие в иную минуту ни за что не сорвались бы с его языка:
— Сударыня, да как же вы могли рассчитывать на это?! Вы далеки от моего круга, и я помню свой долг перед семьей.
— Я и не думала о браке с вами! — резко ответила Кейтлин.
Его слова задели самолюбие девушки. Да, он не сказал ничего такого, чего она сама не говорила бы себе множество раз, но слова Ренда показались ей отравленными стрелами, больно, может быть, смертельно ранившими ее. Кейтлин остро ощутила свою наготу и беззащитность.
И она, как раненый зверь, который стремится вырваться из силков, набросилась на Ренда:
— Да-да, вы никогда не привлекали меня. Мы с вами совершенно разные, и свадьба не объединила бы нас. Признаюсь, иногда я думала о том, что вы женитесь, и мне было очень жаль бедняжку, которая станет леди Рендал. Я-то знаю вам истинную цену. Я помню оргии, что вы устраивали здесь в прошлые годы!
Тут девушка отбросила назад мешавшую ей копну волос, совершенно забыв о том, что взору Ренда открылись ее полные груди, и продолжала запальчиво:
— И кстати сказать, я вас вовсе не соблазняла. Я не умею этого делать. Просто вы слишком высоко себя цените, вот и решили, что никто не сможет устоять перед вами.
В ее голосе было столько презрения и горечи, что Ренду стало стыдно. Окинув красавицу холодным взглядом, он нарочито медленно расстегнул несколько последних пуговиц на своей сорочке и сказал:
— Нет, вы соблазняли меня. Соблазняли искусно, как опытная куртизанка. Вы показывали, что вам было хорошо в моих объятиях, и любой мужчина на моем месте истолковал бы это как намек на то, что вы ждете большего.
Кейтлин вздрогнула, хотя ей уже не было холодно. Ее гнев начал улетучиваться, уступив место давешней тревоге. Она знала, что лорд Рендал никогда не насиловал женщин. Он был красив, богат и щедр, и красавицы вились возле него, как бабочки возле огня. А еще Кейтлин знала, что не нравится Ренду, что он не желает ее. Тогда зачем он раздевается? Что он задумал, этот хитрый англичанин?
Если он намеревался запугать ее, то ему это удалось. Обхватив себя руками за плечи, девушка уверенно солгала:
— Я замерзла. У меня зуб на зуб не попадает, и голова разболелась. Вы, между прочим, обещали дать мне сухую одежду, а она так и лежит на кресле в библиотеке. Вот увидите — я простужусь и серьезно расхвораюсь! В конце концов я ваша гостья, и вы обязаны заботиться о моих удобствах.
Его светлость расхохотался, и Кейтлин могла бы поклясться, что смех этот искренен.
— Неплохо, неплохо, — одобрительно сказал он. — Но я не поймаюсь на эту удочку. Вы отлично знали, что все должно будет закончиться в спальне. Вы сами толкали меня к этому. И я поверил, что Кейтлин Рендал рано или поздно станет моей. — Неожиданно в его голосе зазвучал металл. — Вы оттолкнули меня от других женщин, сударыня, — сообщил Ренд. — Да-да, не прикидывайтесь удивленной. Хваленая Нелли показалась мне такой же жизнерадостной и привлекательной, как дохлая рыбина. Уж не знаю, как это произошло, но с некоторых пор я хочу только вас, Кейтлин Рендал!
Он сорвал с себя сорочку и швырнул ее в угол комнаты. Язык Кейтлин прилип к небу, а глаза расширились, когда она увидела его широкую грудь, поросшую рыжевато-золотистыми волосками, и мускулистые руки. Длинной серебристой нитью от плоского соска вниз тянулся шрам, исчезавший в панталонах. Худощавый, широкоплечий, Ренд был образчиком мужской красоты.
Он хотел ее. Он ее вожделел. И это было такой же правдой, как то, что она мечтала о его объятиях. Эта мысль непрерывно крутилась в голове у Кейтлин, пока Ренд медленно приближался к ней, не сводя глаз с ее испуганного лица.
Он наклонился над нею, и девушка откинулась назад, опершись на локти.
Его теплое дыхание коснулось ее щеки… и вот уже он целует ее.
«Всего один поцелуй! — твердила себе Кейтлин. — Всего один! А потом я вырвусь и скажу то, что давно собиралась». Она не понимала, отчего на глаза у нее вдруг навернулись слезы.
— Mo gaol orist… — прошептала она, отвернувшись. — Который час?
Он мягко рассмеялся.
— Час расплаты. Помолчи, пожалуйста. Не говори ничего.
Он вновь бережно коснулся губами ее губ, как будто пробовал, не слишком ли горяч чай. Ренд ждал чего-то, и это раздражало ее. Да, она решила подарить ему всего один поцелуй, но эта холодность была ей не нужна. И она выгнулась ему навстречу и приоткрыла губы. Его язык тут же прижался к ее зубам.
Ренд негромко застонал и, обняв девушку одной рукой за плечи, крепко прижал ее к груди. Кейтлин ответила на объятие, и тогда он лизнул напрягшийся девичий сосок.
— Ну знаете, это уж слишком, — с трудом, заплетающимся языком проговорила Кейтлин.
Но Ренд не дал ей произнести те слова, которые она приготовила.
— Молчи, — шепнул он и снова впился ей в рот горячим поцелуем.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123