Неожиданный порыв ветра заставил его повернуться к двери.
На пороге стоял Кейс Сторм и смотрел прямо на него. Бак с трудом сглотнул.
– Мне нужна твоя помощь, – произнес Кейс.
Это было последнее, что ожидал услышать Бак. Он решил, что Сторм явился сюда в столь ранний час, чтобы выкинуть его с ранчо до того, как проснется Анника. Внезапно он вспомнил о Розе.
– С твоей женой все в порядке? А с ребенком?
– Да, все отлично.
Мужчины в комнате начали просыпаться. Молодой парень с длинными висячими усами сел в кровати, протирая глаза.
– В чем дело, босс?
– Кто-то не закрыл как следует ворота корале, и почти половина бизонов сбежали. Разбуди остальных. Мы выезжаем через пять минут.
Парень быстро натянул брюки и начал будить остальных. Взгляд Кейса был все так же прикован к лицу Бака.
– Так ты едешь с нами? Боюсь, вчетвером мы не справимся, и твоя помощь окажется весьма кстати.
Бак задумался, взвешивая в уме последствия своего согласия. Скорее всего, они будут возвращаться днем, и он рисковал увидеть Аннику. И ему также придется прощаться с Бейби. Испытывая огромное искушение сказать Сторму, чтобы он сам загонял своих бизонов, Бак поднял седельные сумки и взвалил их на плечо.
– Ну? – Сторм преградил ему путь.
Бак посмотрел ему в глаза. Если он останется, то проведет в седле часы, вновь задавая себе все те же вопросы, которые, как ему казалось, он уже решил ночью. И если он останется, то может переменить свое решение.
– Я жду ответа, – сказал Сторм.
Работники уже оделись и один за другим потянулись к выходу.
Если он останется, то проведет с ней еще один день.
– Черт побери, – пробормотал Бак сквозь зубы. – Ладно, я еду с тобой.
ГЛАВА 25
Вытерев руки о фартук, Анника сдула упавшую на глаза прядь волос и взяла с кухонного стола форму с готовым к выпечке яблочным пирогом. Медленно, стараясь не расплескать жидкое тесто, она прошла через кухню к плите, поставила на нее осторожно пирог и открыла дверцу духовки. Затем сунула пирог внутрь и бросила взгляд на часы. Была ровно половина второго.
Утром Роза сказала ей, что Кейс с работниками уехал искать разбежавшихся бизонов. По словам Розы, он хотел попросить Бака присоединиться к ним. Но мужчины еще не вернулись, и Анника, не зная, ответил ли Бак согласием или отказом на просьбу брата, не находила себе места.
Даже домашние дела и заботы не могли отвлечь ее от мыслей о Баке. Утром и в полдень она отнесла Розе наверх поднос с едой и, пока та ела, походила с Джозефом на руках по комнате. При этом она как бы невзначай то и дело подходила к окнам, чтобы посмотреть, не возвратились ли мужчины. Затем настало время купать Баттонз и жарить цыплят, печь лепешки и готовить подливку мужчинам на обед. Она была горда своей работой, поскольку обед удался на славу. Цыплята поджарились до румяной корочки и были на вкус такими же нежными, как у Розы.
Приготовить яблочный пирог было ее собственной идеей. Пирог был бы прекрасным дополнением к обеду, подумала она и, получив подробные указания от Розы, тут же поспешила на кухню, чтобы осуществить свой замысел.
Сейчас пирог стоял в духовке, и в ее распоряжении было несколько свободных минут, пока Роза и оба ребенка отдыхали.
Сняв фартук, Анника прошла в свою комнату и села за дубовый секретер. Затем достала чернильницу, дневник и приступила к новой записи.
«2 мая 1882 года.
Я чувствую, что сегодняшний день станет знаменательным в моей жизни, поскольку именно сегодня все, так или иначе, решится. Жаль, что здесь сейчас нет тети Рут и я не могу попросить ее посмотреть таблицы и сказать, какое будущее мне сулят звезды. Может, я жду возвращения Кейса лишь затем, чтобы узнать, что Бак еще утром покинул ранчо, не сказав даже «до свидания»?
Только теперь, когда я отдала ему свое сердце, понимаю я ту боль, какой проникнуты эти строки в стихотворении миссис Браунинг:
«Уйди. Хоть понимаю: мне стоять
В твоей тени отныне. Минул срок,
Когда дела могла я на порог
Своей отдельной жизни созывать
Сама, когда могла я подымать
Навстречу солнцу руки без тревог…»
Сейчас мне знакома боль расставания, как и наука выживания, но, боюсь, рана в моем сердце никогда не заживет, если он и в самом деле покинул меня».
Внезапно с конного двора донесся цокот копыт. Мгновенно отложив перо, Анника подбежала к окну и откинула штору. Затаив дыхание, она быстро окинула взглядом всадников, и неожиданно сердце у нее в груди застучало, как паровой молот. Широкие плечи и огромный рост Бака нельзя было спутать ни с чьими. Он спешился у амбара и, держа лошадь под уздцы, устремил взгляд на дом. Рядом с ним стоял Кейс. Анника не слышала, что он говорит Баку, но, похоже, брат пытался отговорить его от отъезда. Наконец она увидела, как Бак кивнул и последовал за Кейсом на конюшню. В тот же момент она отошла от окна и поспешила вниз.
Бегом она спустилась по лестнице и, войдя на кухню, тут же проверила пирог в духовке, от которого исходил пьянящий аромат корицы и яблок. Она ущипнула себя за щеки, чтобы вернуть им румянец, разгладила юбку и надела фартук. Через несколько минут на веранде послышались шаги, и она едва не выронила из рук тарелки, которые несла в этот момент к стоявшему посреди кухни длинному столу.
Ее брат вошел первым. Она бросила на него тревожный взгляд, затем улыбнулась и продолжила накрывать на стол. Входя один за другим, мужчины снимали свои куртки и шляпы и вешали их на вешалку возле двери. Бак вошел последним.
– Мы голодны как волки, – произнес Кейс нарочито громким и веселым тоном.
Анника подняла на него глаза. На Бака она смотреть боялась.
– Вы поймали всех бизонов?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130