– Кто вы? – спокойно спросил Магистр, поглаживая на груди под сутаной Талисман Пта.
– Смерть ваша! – захохотал один из похитителей…

***
Двоих новых посетителей аббат монастыря Ордена Механики принимал в своем рабочем кабинете. Эти двое были из разрешенной секты Метафизиков – наиболее заумной и маловразумительной религиозной организации, но верной традициям Материализма.
Аббат Роже изучил документы пришедших – они были в полном порядке. Сейчас в государстве было тревожно. Каждый день приходили новые и новые требования – подвинуть паству на розыск опасных еретиков. Еретики обнаглели до того, что бегут прямо из-под гильотины и уничтожают бойцов Инквизиции. В старые добрые времена такого невозможно было представить. Но аббат с горестью осознавал, что мир уже не тот, как в его молодости. Вольнодумство, пренебрежение традициями, скрытая ересь пускают все более глубокие корни. И все более легкомысленно относятся люди к Кодексу Обязанностей Гражданина, к правилам Равных.
– Да, мир уже не тот, – вслух произнес аббат. И, как бы поймав его мысль, один из сектантов подобострастно поддакнул:
– Он погружается во тьму неверия. Но благодаря Святой Церкви Материализма они не упадут во тьму. Разум восторжествует.
– «Чтобы знать людей, нужно простить им предрассудки их времени», – произнес аббат.
– Так говорил Монтескье, – тут же поддакнул второй сектант.
– Вы хорошо знаете учение классиков, – с уважением произнес аббат Роже.
– Классиков невозможно знать хорошо. Это бездонный колодец, и мы можем только черпать из него горстями и приникать разгоряченным лицом к прохладной и благостной воде их мудрости, – склонил голову гость.
– Ты красиво говоришь, брат.
– Это от верных помыслов. И от искренности душевной.
– Итак, вы хотите работать в наших библиотеках и жить, повинуясь нашему распорядку?
– Чтобы потом вернуться к братьям и поведать им, как правильно поставлено дело в твоей вотчине, аббат Роже.
– Это похвальная цель, – без особого энтузиазма произнес аббат.
– Ив знак уважения мы преподносим тебе в дар скромные средства, собранные нашей общиной.
Сектант бросил на стол сумку, раскрыл ее. Посыпались купюры.
– Брат Жиам! – крикнул аббат.
Брат Жиам предался своему привычному занятию – раскладыванию денег. Он опять пытался утаить несколько купюр, и опять был уличен аббатом. Это превращалось в некую традицию. Но аббат не знал, что брат Жиам умудрился засунуть еще одну купюру за пояс.
– Три тысячи двести франков, – подвел итог брат Жиам, слегка покраснев.
– Что же, размеры вашего уважения позволяют отнестись к вам так же, – удовлетворенно произнес аббат. – Идите, вам покажут ваши кельи.
Вскоре Сомов и Филатов устроились в достаточно комфортабельной двухместной келье, стены которой были завешаны портретами Святых Кеплера, Ньютона и Птолемея.
– Ну, теперь надо молиться, чтобы враг не додумался, будто мы набрались наглости прятаться в его логове, – сказал Филатов негромко, перед этим проверив комнату на наличие прослушивающих устройств и скрытых окошек. – А мне кажется, что они не додумаются.
– Хочется надеяться, – госпитальер со стоном повалился на кровать и начал тереть свои страшно болевшие ноги. Он ненавидел ходить пешком. Он ненавидел опасность. Он ненавидел стрельбу. Ему больше всего хотелось, чтобы его все оставили в покое.
– Это только начало, – успокоил его Филатов. – Самое тяжелое впереди.
Сомов скорчил страшную физиономию и застонал.
На махолете они преодолели почти пятьсот километров и вышли к намеченной разведчиком точке. Потом был еще бросок в полсотни километров. Потом им повезло. Филатов уложил госпитальера на дорогу, перед тем измазав его красными помидорами. Вскоре около него тормознула машина с двумя особами священного сана. Разведчику оставалось только подняться из укрытия, подойти к водителю и пассажиру на пару слов. Вытянув из двоих членов секты Метафизики все необходимые сведения, он закатал им лошадиную дозу «амнезина», обеспечив им счастливое существование в беззаботном и светлом мире детских грез минимум недели на три. А потом они явились в монастырь Механики – он и являлся целью.
Пока все удавалось. Похоже, фотороботы преступников здесь были еще не в моде. Да и Филатов постарался над изменением внешности – своей и госпитальера. Он был мастер изменения личины. Но обычно для этого всегда были под рукой подручные средства. Сейчас не было ничего, кроме ножниц и примитивной парфюмерии. Но результат был достигнут – узнать их было не так просто. Это был своего рода шедевр, большего не добился бы ни один пластохудожник.
– Ну что ты завалился на кровать? Пошли, прогуляемся перед сном, – заявил Филатов.
– Ты… – Сомов задохнулся от ярости. – Ты смеешься? Я еле доволок ноги.
– Или я тебе сейчас заставлю прыгать на месте.
– Ясно, – Сомов нехотя поднялся.
– Первое правило – знать все о месте, где ты находишься. Может быть, нам придется срочно уходить отсюда. И что тогда?
– Ты прав, – кивнул госпитальер.
Они вышли в коридор. Там чадили факелы, но их было недостаточно, чтобы полностью развеять тьму.
Московитяне спустились по винтовой лестнице в тихий монастырский дворик. Филатов толкнул дверь, ступил на улицу. Следом за ним вышел госпитальер и застыл как вкопанный.
– Что это?! – сдавленно выдавил он, не веря своим глазам.
Они впервые увидели небо Гаскони, не закрытое облаками. Теплые южные ветра сегодня разогнали облачность, от нее остались лишь жалкие клочки. И ночной небосклон, наконец, предстал взору московитян. Предстал во всей красе.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98