Сказать по правде, в свете того, что он только что рассказал ей о своей матери, она отчасти могла понять терзавшие его страхи. Но это вовсе не означало, что Регина собиралась и дальше терпеть это безобразие.
— Знаешь, дорогой, для супружеской измены как-никак нужны двое. И пока я храню верность одному тебе, не все ли равно, сколько их крутится вокруг меня?!
— Смотря о ком идет речь! Ты понятия не имеешь, моя дорогая, какие бывают мужчины…
— Знаешь, потратив целых два дня на то, чтобы научить меня читать детский букварь, ты, похоже, и впрямь вообразил, что я малое дитя! — возмущенно фыркнула Регина. — К твоему сведению, в мужчинах я разбираюсь получше тебя, дорогой! И прекрасно умею с ними управляться. Не забывай, что все последние годы я только тем и занималась, что отбивала атаки своих воздыхателей.
— А со мной у тебя ничего не вышло! — Его глаза торжествующе сверкнули. — Ты хотела поиграть с огнем, а в результате вышла за меня замуж.
— И что — ты хочешь, чтобы я теперь горько пожалела об этом? — Глаза Регины наполнились слезами. — Какой же ты глупец! Я стала твоей женой просто потому, что влюбилась в тебя! И это единственная причина, иначе я бы скорее умерла, чем вышла замуж.
Какое-то время Маркус молча хлопал глазами, не в силах шевельнуться от изумления, в которое его повергли ее слова. Потом взял ее руку в свои.
— Если ты любишь меня, то согласишься вернуться со мной в Каслмейн. И навсегда забудешь о Лондоне.
Регина отшатнулась, будто получила пощечину. Она думала, что он ответит ей любовью на любовь. А вместо этого он решил воспользоваться ее слабостью, чтобы держать ее в узде.
— Да как ты смеешь?! — Сдерживая злые слезы, она выдернула свою руку. — Я никогда не стану твоей пленницей! Твоей женой — да. Возлюбленной — с радостью. Но пленницей — никогда!
Гримаса бешенства исказила его лицо.
— Ты моя жена! — прорычал он. — Ты принадлежишь мне душой и телом. А я говорю, что мы возвращаемся в Каслмейн. У тебя есть выбор: либо ты повинуешься мне…
Регина отпрянула от него.
— Ни за что! — Она яростно затрясла головой. — Я не позволю тебе посадить меня под замок! Если ты сам не выдержал взаперти и трех дней, неужели ты рассчитываешь, что я проведу в твоей тюрьме всю жизнь?!
Маркус навис над ней, словно дракон, собирающийся растерзать свою жертву.
— Ты сделаешь, как я скажу!
— Ты дал слово, что я смогу вернуться в Лондон, когда захочу!
— Дал. А твой братец поклялся, что близко не подойдет к моей сестре! И не сдержал слово! Так почему бы, черт побери, и мне не нарушить мое?!
— Но ты дал слово мне, а не ему. Не могу же я отвечать за непорядочность своего братца! — вспылила Регина. — Но я надеялась, что ты сдержишь клятву.
— Так же, как ты — свою. Помнится, ты дала мне слово любить, уважать и повиноваться. Так что выбирай — или ты вернешься в Каслмейн вместе со мной и Луизой, либо… либо когда ты все-таки надумаешь это сделать, я запру дверь у тебя перед носом!
У нее за спиной кто-то сдавленно ахнул. Но Регина не услышала.
— Ты… что ты сделаешь?!
— Ноги твоей после этого не будет в Каслмейне, — повторил Маркус, однако несколько натянуто, как будто и сам понимал, что зашел слишком далеко, но стеснялся показать, что успел уже пожалеть о вырвавшихся у него словах.
Регина застыла, словно оглушенная громом. Впрочем, чему она удивляется? Точно так же он вышвырнул собственную мать, и не только из дома, но и из своей жизни. Почему она решила, что он сделает исключение для жены?
Только потому, что жена никогда не запирала его в донжоне и не била по лицу раскаленной кочергой? Да, жена любила его… но она пыталась оспорить его власть.
Еще слишком ошеломленная, чтобы говорить, Регина повернулась. И тупо уставилась на стоявших у двери Луизу и Сайсели. У них за спиной маячили лакеи с баулами.
Луиза, повернув пепельно-серое лицо к брату, взмолилась:
— Маркус, может, хватит этих глупостей?
— Ступай в карету, Луиза! — рявкнул он. — Мы уезжаем.
— Но, Маркус…
— Немедленно, я сказал!
Луиза, захлюпав носом, бросилась вниз. Сайсели, неловко переминаясь с ноги на ногу, проводила ее взглядом.
— Мисс Тремейн, — окликнул ее Маркус, — прошу вас напомнить вашей бывшей питомице, чего требует от нее супружеский долг.
Под его грозным взглядом Сайсели мгновенно съежилась и сразу словно стала меньше ростом.
— Регина, дорогая, — залепетала она, — почему бы тебе не сделать, как говорит твой муж?
— Спасибо за совет, — возмутилась Регина. — Может, тебе и нравится жить в тюрьме, а вот мне, представь себе, нет!
— Похоже, вам предстоит нелегкий выбор, мисс Тремейн, — вмешался Маркус. — Вы можете остаться с моей женой, но в этом случае двери Каслмейна будут закрыты и для вас. Причем навсегда. Или можете отправиться с нами в качестве компаньонки моей сестры. Надеюсь, вы примете мудрое решение.
Регина смерила его гневным взглядом:
— Как ты смеешь втягивать в нашу ссору мою кузину! Тем более после того, что она сделала для нас?! Чего ты добиваешься?
Он ответил жене взглядом, не менее сердитым, чем у нее.
— Хочу привести тебя в чувство, разве это не ясно? Вряд ли тебе удастся обойтись без ее помощи — ты не сможешь ни играть в карты, ни отвечать на приглашения, ни писать записки — короче, ты без нее как без рук!
Регина почувствовала, как к горлу подкатила тошнота. Маркус воспользовался ее слабостью… как это подло с его стороны!
— О-он знает, что ты не умеешь читать? — проблеяла Сайсели.
— Знает, — с горечью выплюнула Регина. — Сказал, что для него это не имеет значения. Соврал, очевидно.
Глаза Маркуса сверкнули.
— Какого дьявола, я сказал тебе правду!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125