В его руку ткнулся влажный нос, и он понял, что собаки следуют за ним по пятам. По ночам псы теперь спали на коврике перед камином в спальне Ариэль.
Саймон потрепал огромных волкодавов по головам, и те, довольные, снова двинулись к конюшне вслед за ним, приноравливаясь к его медленной походке. У двери в денники аргамаков псы остановились в ожидании, Саймон тоже приостановился. Сквозь дощатую дверь до него доносились звуки разговора — громкий и угрожающий голос Рэнальфа, которому вторил медлительный деревенский говор Эдгара, приглушенный вечной соломинкой в зубах. Нигде не было и следа Ариэль.
— Что моя сестра сделала с жеребенком?
— Отправила его куда-то, милорд. Больше я ничего не знаю.
— Не смей дерзить, если только не хочешь попробовать моего хлыста! Куда она отправила его?
— Я и вправду не знаю этого, милорд. Она велела мне отправить его как-то утром вниз по реке, и я повиновался — как я делал это всегда.
Эдгар отвечал флегматично; его не могли вывести из себя даже бешеные угрозы Рэнальфа.
— Но ведь ты должен знать, куда его отправили. — Судя по тому, как Рэнальф сбавил тон, он понял, что угрозами с этим человеком не справиться.
— Да нет же, милорд. Об этом знают только те люди, что увели его. Да я и не спрашивал. Это не мое дело, сэр.
Отойдя от двери, Саймон поспешно зашагал к клеткам для соколов. Ему не хотелось, чтобы Рэнальф застал его за подслушиванием. Но что же здесь происходит? Лошади Ариэль и в самом деле превосходны, но почему же Рэнальф не находит себе места от пропажи одного жеребенка?
Он припомнил разговор между Ариэль и ее братьями во время пикника на охоте. Вспомнилось ему и внезапное напряжение в голосе жены, когда она спросила его с деланной небрежностью, что Саймон думает о ее лошадях. Они тогда вместе стояли в конюшне, и Ариэль сказала, что не собирается продавать их. Теперь Саймон вспомнил и внезапную краску на ее лице, и то, как она старалась держать свое лицо в тени.
Ариэль не отличалась умением лгать. Что-то здесь и в самом деле происходило.
У клеток с соколами было темно и холодно, в воздухе стоял резкий, неприятный запах. Птицы, почувствовав присутствие чужака, беспокойно зашевелились на своих насестах.
— Могу я быть вам полезен, сэр?
С этими словами из темноты вынырнул сокольничий. Это был крупный мужчина с большим животом, а косоглазие придавало ему вид человека подозрительного.
— Меня зовут Хоуксмур, — назвал себя Саймон.
— Добрый день, милорд. Вам угодно перед завтрашней охотой взглянуть на птичек?
— С вашего позволения.
Сокольничий пошел с ним вдоль насестов, коротко рассказывая про каждую птицу.
— А это Колдун леди Ариэль, — сказал он, останавливаясь у одного из насестов.
— Да, я даже как-то раз видел его в деле, — сказал Саймон, почесывая голову сокола. — Тогда я было подумал, что он улетит, но он как миленький вернулся к своей хозяйке.
— Да, птичка себе на уме, но к леди Ариэль всегда возвращается.
— А этот почему сидит в колпачке даже на насесте? — спросил Саймон, указывая на соседа Колдуна.
Сокол, совершенно белая, крупная и сильная птица, сидел, сжимая перекладину насеста мощными когтями, и всем своим видом излучал недоброжелательство.
— Это Дьявол. По имени и по характеру, — ответил сокольничий. — Никто не знает, что придет ему на ум, так что лучше вообще ему не доверять. — Он коротко хохотнул. — Вообще-то никакой из этих птиц не следует особо доверять, но этот — сущий дьявол.
— Зачем же тогда вообще держать его?
— Граф питает к нему слабость, — коротко ответил сокольничий. — Знаете, порой характеры
хозяина и сокола совпадают.
Саймон решил запомнить эти слова.
— Ну и каких же птиц вы держите для гостей? Мы с друзьями не привезли сюда своих.
— Для вас уже приготовлена вот эта прекрасная птичка, милорд, — голос сокольничего потеплел. — Я дрессировал этого сокола для леди Ариэль, и она частенько с ним охотится, но сегодня велела придержать его назавтра для вас. Сама она поедет с Колдуном.
Серый сокол и в самом деле был великолепен.
— Он не преподносит сюрпризов?
Сокольничий мягко усмехнулся:
— Его зовут Путник, и он любит награды. За лакомый кусочек работает как зверь, не то что другие. Я дам вам завтра мешочек с куриной печенью. Покормите его немного перед первым вылетом, и он вас не подведет.
Саймон признательно кивнул и почесал пальцем голову птицы.
— Ну что, хитрец?
Сокол едва ли не благодушно взглянул на него, и Саймон улыбнулся:
— Думаю, мы понравимся друг другу, Путник.
Сокольничий проводил господина до входа в конюшню, где того терпеливо дожидались псы. С того памятного дня, когда волкодавы угостились отравленным мясом, они редко убегали куда-нибудь одни.
Рэнальф как раз шел по конюшне из отделения для аргамаков, когда Саймон вышел из соколятника.
— Чудесные у вас соколы, Равенспир! — любезно произнес он.
Рэнальф остановился и подождал гостя. Взор его был угрюм то ли из-за поражения на соревнованиях по стрельбе из лука, то ли из-за загадочного исчезновения жеребенка.
— У меня есть на примете одна птичка для вас, шурин, — сказал Рэнальф, внимательно глядя на Хоуксмура.
Саймон, покачав головой, просто ответил:
— Если вы собираетесь предложить мне Дьявола, то я откажусь: боюсь не справиться с ним.
Губы Рэнальфа изогнулись в презрительной усмешке:
— Тогда я сам буду охотиться с ним.
— Уверен, что вы с ним отлично подойдете друг другу, Рэнальф. Ариэль уже приготовила мне Путника.
И Саймон свистнул собакам, улегшимся на землю в нескольких ярдах от них.
— Вижу, эти проклятые псы теперь переключились на вас, — пробурчал Рэнальф.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122