— Я приложу все усилия и найду такие слова, что она даже не заподозрит моих истинных чувств, — ответила Ариэль, легко поднимаясь и садясь в седло впереди Саймона. — Зачем мы едем в Кембридж?
— Хочу найти там тебе свадебный подарок, — сказал Саймон, одной рукой обнимая Ариэль за талию и беря в другую руку поводья.
Ариэль была так удивлена этими словами, что даже не нашлась сразу, что ответить.
— Два свадебных подарка в один день… Спасибо, — наконец выдавила она из себя и тут же спохватилась: не прозвучали ли ее слова двусмысленно.
Ей было очень удобно сидеть, откинувшись на крепкую грудь Саймона; его теплое дыхание щекотало ее шею. Ариэль готова была ехать так без конца, но, напомнив себе, что не стоит давать воли чувствам, она напряглась и выпрямилась. Время для романтического флирта с собственным мужем прошло, точнее, закончилось с пропажей кобылы.
Почувствовав, что Ариэль отстранилась, Саймон нахмурился:
— Что-нибудь случилось?
— Нет, ничего, — с легким смешком ответила она. — Д что может случиться?
— Я просто спросил.
Не дождавшись ответа на свое суховатое замечание, он цокнул языком, и его пегий двинулся вперед. Вскоре его длинный, размашистый шаг сменился галопом; конь без труда нес двойной вес.
— Какой именно подарок ты хочешь мне найти? — спросила Ариэль спустя несколько минут, чтобы рассеять возникшее между ними напряжение.
— А какой ты хочешь?
— Не знаю. Никто никогда не задавал мне такого вопроса. Равенспиры не очень-то щедры на подарки.
После этих слов Ариэль показалось, что змеевидный браслет на ее запястье под кожаной перчаткой словно потяжелел. Единственная ценная вещь, которую она получила в подарок. Но браслет не нравился ей, несмотря на всю его средневековую красоту.
— Ну что ж, зато Хоуксмуры любят делать подарки, — сказал Саймон, когда пегий проезжал через городские ворота Кембриджа. — По-моему, это одно из самых больших удовольствий в жизни.
Он завернул коня в постоялый двор «Медведь», бросил поводья подбежавшему конюху и спустился на землю. Ариэль последовала за ним без посторонней помощи.
— Приехали на ярмарку, милорд? — приветливо спросил конюх. — Тогда вам надо на рыночную площадь.
— О, ярмарка! — Лицо Ариэль вспыхнуло радостью; на минуту от нее отлетели все тяжелые мысли. — В последний раз я была на ярмарке совсем ребенком. Мы пойдем туда?
— Конечно.
Саймон улыбнулся се оживлению. Эта почти детская непосредственность была новой чертой в характере его молодой жены и нравилась ему куда больше, чем сдержанность, которая пропала было с той ночи, когда они по-настоящему стали мужем и женой, и теперь снова вернулась.
— Но разве мы не перекусим сначала на постоялом дворе?
— О нет, давай лучше купим пирогов у пирожника… и жареных каштанов… а потом запьем это вином со специями…
Она выбежала на двор, потом в переулок и тут только остановилась, вспомнив, что ее спутник не может двигаться так быстро. Саймону хотелось доставить жене удовольствие, поэтому он позволил ей самой отыскивать дорогу в лабиринте узких улочек между высокими серыми стенами колледжей, пока они не вышли на рыночную площадь. Здесь царило настоящее раздолье. Повсюду пылали жаровни, и сладкий запах жареных каштанов плыл в прохладном воздухе; торговцы зазывали взглянуть на их товары; толпы людей собирались вокруг канатоходцев, мимов, танцующих медведей. Ариэль бросалась из стороны в сторону, и в толчее Саймону было не так просто не терять ее из виду.
— Там показывают женщину с двумя головами, — с горящими глазами сообщила она, возвратясь после одной из своих отлучек. — Но ведь такого на самом деле не может быть, правда?
Ариэль смотрела на мужа с искренним изумлением.
— А почему бы ей и не обзавестись второй головой? — осведомился он, тронутый простодушием, так не похожим на ее всегдашнюю серьезность.
Ариэль пожала плечами.
— Наверное, это и в самом деле невозможно, но я же вижу это своими собственными глазами. Как ужасно! И как странно иметь четыре глаза… и два языка. Давай я куплю пирожков? Там стоит пирожник. С чем ты хочешь: с олениной… с говядиной… или с почками?
— С олениной.
Ариэль побежала было в сторону пирожника, но тут же вернулась.
— О, у меня же нет денег!..
Саймон опустил руку в карман и достал оттуда шиллинг. Ариэль снова исчезла в толпе, а он остановился и присел к столу на козлах, решив дать хоть минутный отдых своей ноге. Саймон не так уж любил ярмарки, но Ариэль, видимо, искренне наслаждалась происходящим вокруг.
И все-таки что-то было не так. Еще вчера, вернувшись после обеда с охоты, он почувствовал, что жену что-то беспокоит. О да, они позволили себе порезвиться во время ужина, и позже, ночью, в постели, она страстно отвечала на его ласки. Но когда Ариэль думала, что никто на нее не смотрит, лицо ее было напряжено, губы плотно сжаты, под глазами залегли тени. Его жену явно одолевали какие-то заботы.
— Не угодно ли что-нибудь купить, милорд?
Рядом с Саймоном остановился коробейник, оторвав его от раздумий. На груди у торговца висел лоток, который тот поднес поближе к лицу Саймона… даже чересчур близко. На смуглом лице коробейника блестели темно-карие глаза, он улыбался, демонстрируя похожий на пещеру беззубый рот.
— Взгляните-ка сюда, милорд. — Он обвел рукой разложенные на лотке предметы. — Каждый из них — настоящее сокровище.
И торговец принялся расписывать их достоинства, пытаясь привлечь к безделушкам внимание явно богатого покупателя.
— Вот это драгоценные камни из Индии, милорд, а вот настоящая засушенная голова людоеда из Африки.
И он потряс малопривлекательным предметом, держа его за остатки волос на голове.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122