Это была школа для элиты — девочек, которые в один прекрасный день должны были поступить на службу Совету. Все ученицы обладали магическим даром, и главная цель обучения заключалась в том, чтобы научить их наилучшим образом пользоваться своей силой. Мои соученицы целыми днями создавали иллюзии, творили заклинания, постигали философию силвов… и все это было для меня прозрачно, как медуза. Я, двенадцатилетняя бродяжка с колоссальным комплексом неполноценности, презирала их игры и их притворство и не скрывала этого. Что же удивляться, что все меня терпеть не могли… И я очень скоро обнаружила, что девочки-подростки могут быть весьма изобретательны по части разных гадостей.
Я жила в состоянии постоянной войны со всеми и ни на минуту не могла расслабиться.
Мне не приходилось присутствовать на всех уроках, потому что они по большей части посвящались использованию силв-магии, однако были вещи, которые мне следовало выучить, — все, что касалось политики, истории и географии Райских островов. И поскольку к тому времени стало ясно, какой высокой и сильной я стану, Датрик распорядился, чтобы меня учили воинским искусствам: фехтованию, стрельбе из лука, плаванию, скалолазанию. Он имел на меня собственные виды, теперь-то я это понимаю. Послушный инструмент в его руках, полезный благодаря Взгляду… Я могла выполнять его задания и при этом сама заботиться о собственной безопасности.
Я все еще искала в его отношении ко мне проявление заботы, какое-то указание на то, что он привязан ко мне как к личности, — и каждый раз разочаровывалась. И все равно я продолжала надеяться… я была тогда, в конце концов, просто ребенком.
Хранители по-прежнему использовали меня, как и раньше: Датрик или один из его подчиненных иногда забирал меня из школы ради какого-нибудь задания, для выполнения которого требовался Взгляд.
Вскоре после того как я попала в новую школу, меня впервые отправили на другие острова. Датрик послал меня в качестве пажа сопровождать сир-силва Арнадо, пожилого богатого человека. Арнадо был одним из лучших воинов на службе Совета, знаменитым фехтовальщиком, и вся молодежь, включая меня, стремилась ему подражать. Сначала я была настолько переполнена благоговением, что еле могла выдавить из себя несколько слов в его присутствии. В первый день Арнадо мирился с этим, но на второй, когда корабль, на котором мы плыли, вошел в пролив между островами Ступицы и Оси по пути к Бетани, предложил мне попрактиковаться в фехтовании. Конечно, это не была схватка на равных — Арнадо на самом деле просто меня учил, — но, к счастью, желание перенять у него как можно больше вскоре вытеснило благоговение. К концу путешествия мы были добрыми друзьями. Я смешила его своими простонародными манерами и привычкой говорить правду в глаза. Мне же он казался самым терпеливым и добрым человеком на свете. Конечно, я вовсю старалась подражать ему, что было довольно смешно, но мне хочется думать, что какая-то доля его умения себя держать передалась и мне. И так никогда и не стала придворной дамой, но в случае необходимости могу более или менее успешно играть такую роль, и обязана я этим Арнадо. Может быть, главной услугой, которую он мне оказал, было то, что он развил начатки самоуважения, заложенные во мне менодианами. «Добрая почва, — любил говорить он, — даже если упадет в море, станет островом. В тебе, Блейз, добрая почва, и не позволяй никому говорить иначе».
Наше задание, как объяснил мне Арнадо, было выяснить, есть ли правда в слухах, которые стали доходить до Ступицы: будто один из главных советников правителя — дун-маг, и если так и окажется, принять необходимые меры. Я была настолько наивна, что даже не задумывалась о том, что означает вторая часть задания. Я следовала за Арнадо, наслаждаясь приключением и радуясь возможности не возвращаться в свою ужасную школу к малолетним мучительницам.
У Арнадо были рекомендательные письма, благодаря которым нас приняли при дворе правителя. Я впервые увидела, как живет знать, и меня буквально распирали смех, ужас и изумление. Богатые были способны на такие глупости! Они могли каждый день часами прихорашиваться перед зеркалом, словно морские чайки, приглаживающие перышки. Они готовы были терпеть неудобную одежду, лишь бы не отстать от моды, — понять этого я не могла. Меня поражал их эгоизм: как могли они жить в расточительной роскоши, когда другие люди не имели даже крыши над головой? Должно быть, я существовала как во сне — песчаный угорь, впервые в жизни увидевший коралловый риф и неспособный закрыть рот от удивления.
Мне понадобился месяц, чтобы учуять след дун-магии, — главным образом потому, что только к этому времени нас стали принимать в высшем свете. Однако как только мы получили приглашение на прием к правителю, я сразу обнаружила источник скверны: им оказался не советник, а женщина, на которой он недавно женился. Она так подчинила себе старика, что тот говорил только то, что она хотела. Багровый отблеск лежал и на самом правителе: должно быть, колдунья и на него уже наложила заклятие.
Я рассказала Арнадо о том, что обнаружила. Он с улыбкой взъерошил мне волосы.
— Ты уверена, моя маленькая головешка? Помни: я буду действовать на основании твоих слов, и если ты ошибешься, могут погибнуть невинные.
Даже тогда я не поняла, что он имеет в виду, и с возмущением ответила:
— Конечно, уверена! Она злая колдунья, а ее муж так погряз в багровой скверне, что, по-моему, у него уже не осталось ни одной собственной мысли.
— Хорошо. Значит, свою работу ты выполнила. — Он сунул мне в руку несколько монет.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119