В отличие от вас, мы не имеем Взгляда, и все же заколдовать нас нельзя. Вот Мортред и отправил меня сюда. Загадка в другом: почему он не убил меня. — Эйлса снова вздохнула и отодвинулась от меня. — Блейз, мне придется на какое-то время прекратить работу. Мои когти начинают ломаться.
Через некоторое время Эйлса рассказала мне о гхемфах еще кое-что. По ее словам, хотя все они получают при рождении имя, именами они пользуются не так, как люди. Гхемфы называют по имени только тех, о ком говорят в их отсутствие, и никогда не обращаются так к присутствующим. В результате многие гхемфы вообще не знают, как их зовут; Эйлса только случайно узнала свое имя.
С другой стороны, у каждого гхемфа есть так называемое духовное имя, которое они выбирают себе в детстве. Однако духовное имя они открывают только тому, кого любят: это строго охраняемый секрет, который разделяют лишь с самыми близкими. Эйлса рассказала мне о гхемфах еще многое, но к моей истории это отношения не имеет, и я не собираюсь болтать лишнего. Некоторые тайны тайнами и должны остаться.
Конечно, большую часть времени в разговорах участвовали все мы четверо. Чаще всего мы беседовали о политике, особенно о взаимоотношениях островных государств и о влиянии на них хранителей.
Тор и Алайн единодушно проклинали их алчность, стремление к обогащению и власти. Тора особенно беспокоило то, что он называл «растущей аморальностью силвов-хранителей».
— Посмотрите на Датрика, — говорил он. — Датрик — советник, один из правителей Ступицы. Как таковой, он должен строго следовать девизу «Свобода, равенство, закон», но что мы видим на самом деле? Он пытается найти Деву Замка, чтобы против ее воли выдать ее замуж. Вот вам и свобода выбора! Отказывается исцелить Флейм, пока это не станет ему выгодно. Вот вам закон! С радостью помогает Рэнсому, но только потому, что тот — наследник престола. Вот вам равенство! — Я догадывалась, что, говоря это, Тор смотрел в мою сторону. — Силвы, пожалуй, ничуть не лучше дун-магов. Может быть, даже хуже. Злые колдуны, по крайней мере, не притворяются ничем иным. Силв-магия в руках правящей верхушки хранителей скрыта за пеленой лицемерия; с ее помощью укрепляется богатство и власть хранителей-силвов и над собственными согражданами, и над другими островными государствами…
Раньше ты со всех бедах мира винил политику хранителей перебила я Тора. — Теперь ты ополчился на магию как таковую. Уж выбери что-нибудь одно, Тор. Магия-то чем виновата?
— Ну… виновато и то и другое. Их нельзя разделить. Впрочем, хранителей, не являющихся силвами, упрекнуть не в чем: они просто пешки и от высокомерия силвов страдают ничуть не меньше, чем жители других островов. И злоупотребляют своей магией не только силвы-хранители. Так поступают все силвы, просто на других островах их мало. Всего, я думаю, несколько тысяч — меньше, чем даже гхемфов. В глубине души я уверен, что мы, обладающие Взглядом, должны стремиться положить конец всякой магии, а не только злому колдовству. Она приносит больше вреда, чем пользы. И уж именно магии мы обязаны тем, что острова Хранителей и их правители стали тем, чем стали.
Я обратила внимание на то, что Тор не уточнил, как он собирается избавить людей от врожденного дара к магии, — по-моему, это было все равно что пытаться искоренить большие носы или, скажем, кривые зубы.
— Я никогда не замечала, чтобы Флейм использовала силв-магию во зло, — сказала я. — С этого, пожалуй, можно начать список благодеяний силв-магии: исцеления, драматическое искусство с использованием иллюзий…
— Да, да, мы знаем, — перебил меня Тор. — Но теперь нам еще известно, что силвы могут быть превращены в дун-магов; так можем ли мы продолжать смотреть на магию столь же благодушно? За последние годы исчезло столько силвов… и все они появились снова — но уже дун-магами.
Алайн поддержал Тора:
— Он прав, Блейз. Главное, силв-магия дает власть, и все чаще оказывается, что эта власть безответственна. Власть с очень сомнительной моралью — зло. А бывает, что магия используется в безнравственных целях: я видел, как силвы меняли цвет глаз, чтобы он оказался в тон их костюму! Они растрачивают свою силу на подобные глупости, отказывая при этом в исцелении тем, кто может заплатить. А теперь само существование силв-магии явилось угрозой для Райских островов: могущественный колдун обращает в дун-магов всех силвов, каких только встретит. Уж лучше, чтобы магии не было вообще.
Эйлса, которая до этого момента не проронила ни слова, перестала скрести мой шест и высказала вслух то, о чем я только подумала:
— Но как ты можешь рассчитывать положить магии конец? Никто не знает, как избавить острова от дун-магов, хоть силвы стараются этого добиться на протяжении многих поколений; а ты хочешь еще и силв-магию истребить.
— Может быть, если бы обучение использованию магии тех, кто обладает врожденным даром, было объявлено вне закона… — начал Алайн.
Я презрительно фыркнула:
— Оно стало бы подпольным промыслом. На островах Хранителей на такое никогда не согласятся.
Подобные разговоры длились часами, но, конечно, ни к какому решению прийти мы не могли. Я помню, что Тор говорил: если ему удастся как-нибудь выбраться из «забвения» и ускользнуть от Мортреда, он посвятит всю жизнь поискам способа ограничить власть хранителей и избавить Райские острова от всякой магии. Я считала это пустой мечтой и так ему и сказала.
Должна тебе сказать, что мои взгляды все же изменились. Было время, когда я сочла бы саму мысль об ограничении власти хранителей не только неосуществимой, но и несправедливой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119