Удивительная птица, гордая и независимая. Камерон когда-то с ними дружбу свел да при случае и меня научил заветному слову.
– А есть такие заветные слова для зверей, для рыб? – спросил Коростель.
– Для зверей имеются, правда, и среди них есть безмозглые или обиженные, что ли, на весь свет. Сколько мы с Камероном пытались в свое время приманить барсука – ничего не вышло. Его и звери в лесах недолюбливают. Для рыб друид должен иметь особенную склонность, говорят, она дается с рождением. А почему, кстати, ты не спрашиваешь, куда я клеста послал?
– Догадаться-то нетрудно, – молвил Ян, улыбнувшись. – Небось к Лисовину или Книгочею за выручкой полетел твой клест, верно?
– Ты очень быстро привыкаешь к чудесам, – задумчиво глянув на Коростеля, проговорил друид.
– С волком поведешься – шерсти наберешься, – пояснил Ян и тут же осекся, вспомнив ночную волчицу. Он ощупал ключ на ленточке, и тот показался ему потеплевшим, должно быть, согрелся на его груди.
– Лучше волков попусту не поминать. Не в ладу Круг с этими зверьем, больно хитры, даром что селяне прежде лисицу почитают за сноровку и изобретательность. Ну, давай подремлем чуток, сотоварищи часа три будут добираться до нас.
Он плотнее привалился к стволу и опустил подбородок на грудь. Дыхание друида стало реже и глубже, и через несколько минут Ян последовал его примеру и задремал.

Друиды появились спустя два часа, точнее, пришел один Книгочей, крайне встревоженный и запыленный. Видимо, он не выбирал удобных тропинок и местами пробирался сквозь чащу напролом. Книгочей вышел в путь ранним утром и повстречал птицу на полдороге. Каким образом друид объяснился с клестом, Ян не понял. Книгочей в благодарность предложил птице прошлогоднюю шишку, найденную под раскидистой елью, и клест унес ее в чащу, после чего друид сориентировался в направлении и ускорил шаг. У реки его ждал Снегирь, который остался хлопотать возле Молчуна. Молодой друид был в плохом состоянии: тяжело дышал, не шевелился и вообще почти не подавал признаков жизни. Наскоро переговорив и обменявшись мнениями, друиды спешно отправились в путь. Лисовина они ждать не стали. Книгочей поведал о том, что, спрямив дорогу, он прошел лагерем Лиса и обнаружил затоптанный костер, следы лошадиных копыт и брошенное одеяло друида, грязное и полуобгорелое. Поисками бородача было решено заняться позднее, сейчас нужно было срочно спасать Молчуна.
Кругом лежали весенние леса, на пригорках в редкой траве серебристо позвенивали кузнечики, а над цветами во множестве порхали серые лесные корольки и шустрые бабочки-голубянки. Кое-где на тропках были лужи от давнишних дождей, и на песке рядом с водой сидели большие траурницы; темно-коричневые и бархатно-черные крылья их были окаймлены белыми и желтоватыми аккуратными лентами. Птичья разноголосица становилась все громче, более удачливые пернатые уже вили невидимые гнезда. Лисы вышли на утреннюю разведку, принюхиваясь и решая, куда податься на поиски добычи. В траве шелестели неугомонные ежи, а на редких пнях, высохших и отполированных солнцем, грелись неподвижные гадюки и безногие ящерицы-веретеницы. Друиды быстро шли вдоль звериных тропинок, и ни человек, ни зверь не могли бы их сейчас остановить.
Далеко, на другом конце их пути, Снегирь отчаянно массировал виски неподвижно лежащего рядом с ним Молчуна. Легкий ветерок с реки овевал разгоряченное лицо друида, он резко смахивал с лица пот и вновь принимался за работу. Иногда он окликал товарища, но тот молчал, и Снегирь смачивал губы Молчуна ключевой водой из фляжки. Когда на опушке леса показались Книгочей, Травник и Ян, Казимир с трудом встал на затекшие ноги, съехал на заду с песчаного пологого откоса и опустил голову в быстро текущую речную воду. К нему стремительно бросились по дну любопытные пескари, привлеченные необычным предметом в воде, но Снегирь только махнул на них рукой и немедленно скорчил ужасную гримасу. Рыбки в панике брызнули в разные стороны, а Казимир вытер щеки и, кряхтя и бормоча что-то себе под нос, стал взбираться на берег. Там Травник уже хлопотал над Молчуном, а Ян торопливо разводил костер, чтобы вскипятить воду для врачевания.

ГЛАВА 13
ОБРАЗЫ И ПОДОБИЯ

Лисовин очнулся под вечер. С трудом разлепив веки, он попытался поразмышлять, чем же его могли одурманить, но через некоторое время понял, что без Книгочея тут, пожалуй, не обойтись, а тот был далеко. Лис лежал в каком-то низком деревянном сарае, такие местные жители любят использовать для хранения овощей. Видимо, урожай в прошлом году выдался неважный, внутри даже отдаленно не пахло гнилой капустой или порченым картофелем, что свойственно всем неудачно перезимовавшим амбарам. Здесь было сухо и чисто. Лисовин лежал среди больших охапок сена, его руки были намертво перехвачены крепкими веревочными путами. Он попытался наклонить подбородок, однако путы явно наложил человек знающий, и от каждого движения головы сильно резало между ног и в подмышках, поэтому после нескольких безуспешных попыток освободиться бородач был вынужден отказаться от своего намерения и принялся осматриваться по сторонам.
Окна были заколочены досками снаружи, и сквозь неширокую щель внизу пробивались последние лучи вечернего солнца. Редкие отверстия в деревянных стенах были тщательно заткнуты паклей. Перед Лисовином стоял небольшой столик и пара стульев, сплетенных из толстых ивовых прутьев. На столе лежали кружка, пустая миска, щепотка соли в тряпице и луковица. Между косяком и дверью высвечивалась узкая полоска света, а сквозь нее были отчетливо видны щеколда и дужка от огромного амбарного замка.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130