Когда силки были готовы, он смочил узлы водой из фляжки и еще раз сильно затянул. Убедившись, что веревки легко скользят до нужных пределов, Март собрал силки и поднялся.
Друиды начали разбивать лагерь. Все заготавливали хворост, а Снегирь особым образом раскладывал его в форме ромба. Этот огонь должен был гореть весь вечер, чтобы основательно прогреть землю. Затем угли убирали, и на этом месте ложились спать. Теплая земля согревала человеку спину и бока всю ночь. Кроме того, Травник приказал обнести место ночлега кострами, соединив их подвластной ему огненной цепочкой.
День прошел, а Лисовин и Гвинпин так и не появились. Вернулся из леса Збышек с кроликами и принялся за готовку. Ян решил лечь спать пораньше и, перебирая в уме события, случившиеся за утро, вновь подивился той легкости, с которой он научился переживать все необычное, что происходило теперь с ним чуть ли не каждый день. Он вспомнил, как поднял с земли ключ, брошенный ему Птицеловом, как дешевую безделушку. Ян нащупал ключ в кармане, но, едва коснулся пальцами железа, тут же от неожиданности отдернул руку. Ключ был обжигающе холодным, как кусок льда, который берешь в мокрую ладонь на морозном ветру. Не успев еще осознать, что случилось с подарком Пилигрима, Ян понял, что в тот краткий миг в замке храмовников он вдруг словно перенесся в детство, когда они зимой с мальчишками весело кидались снежками.
Он никогда не любил носить варежки, к тому же на морозе снег был сухой, нелипкий, и снежки было удобнее делать голыми руками, они получались крепче, а руки, естественно, становились холодными, как ледышки. В пылу ребяческих баталий Ян не всегда замечал обжигающий холод снега, но в памяти тела тут же ожили воспоминания о морозах. Вновь нащупав ключ, Ян почувствовал, что маленький железный стерженек стал теплее. Сон как рукой сняло. Коростель поднялся и пошел к Травнику, сидящему у большого разгорающегося костра. Друид подвинулся, уступая Яну место рядом на бревнышке.
– Есть о чем поговорить? – улыбнулся Травник.
– Есть… – признался Коростель. – И о незнакомце, и о Птицелове, а тут еще и с ключом новости.
– Вот с него давай и начнем, – сказал друид, протягивая Яну фляжку с крепким вином, которое молодой властитель трав всегда приберегал для исключительных случаев. – Думаю, разговор может получиться долгим.

ГЛАВА 15
ДВА ВОИТЕЛЯ

– Вообще-то я думал, что ты будешь сердиться… Я тебя порядком подвел.
Гвинпин развалился на огромной охапке свежесорванной травы, самодовольно поглядывая по сторонам, в том числе и на Лисовина, который всласть выспался и теперь сжимал в руках порядочный жбан с прошлогодним сидром. Сидр был из деревни, куда бородач первым делом наведался, проснувшись после полудня. Неизвестно, что друид сумел предложить хитроватым селянам, но обратно он вернулся с теплым караваем, пластом белоснежного сала, проложенного половинками крупного поблекшего чеснока, и порядочным бочонком, пахнущим осенней листвой. Бочонок периодически перекочевывал от друида к Гвину, и кукла уверенно заполняла сидром всю широту своей богатой натуры.
– Я и сердился, – улыбнулся Лисовин, поглаживая себя по округлившемуся животу. – Когда я увидел тебя блаженно посапывающим чуть ли не в самом костре, я порядком осерчал. Вот, думаю, подойти бы сейчас и отшлепать тебя хорошенько, да боюсь, не получилось бы. Во-первых, я был связан по рукам и ногам, во-вторых, поблизости не было подходящего ремня, в-третьих, ты, наверное, все равно ничего не чувствуешь. Или чувствуешь?
– Не знаю, может быть, и чувствую, – неуверенно откликнулась кукла, покосившись на свой облупившийся черный бок.
– Вот смотрю, ты и сидр булькаешь будь здоров, – ядовито заметил бородач, ломавший голову над тем, зачем кукла это делает, уже добрых полчаса. – Куда только он у тебя девается, да еще такая прорва?
– Наверное, внутри меня есть дырочка, вот через нее в живот и вливается сидр, – предположил простодушный Гвинпин. – А ты как думаешь, Лис?
– Насчет дырочки я с тобой согласен, – серьезно сказал друид. – Только в другом месте, если мне не изменяет зрение и еще кое-какие другие чувства.
– В каком еще месте? – подозрительно воззрилась на него кукла.
Вместо ответа Лисовин молча кивнул. Гвинпин опустил голову и обнаружил, что из-под травы, на которой он так удобно устроился, вытекает на землю тонкая струйка жидкости, остро отдающая прелыми листьями и отжатыми яблоками. Некоторое время кукла пораженно разглядывала лужицу под собой, фыркая и принюхиваясь. Великодушный друид протянул руки и поднял Гвинпина, так что его лапы затрепыхались в воздухе. Он тщательно потряс куклу и аккуратно обтер ее пучком травы, особенно нижнюю часть. Затем Лисовин поставил Гвина рядом и отечески погрозил ему пальцем:
– Больше сидра сегодня не получишь, это только потрава неплохого напитка, а к неплохим напиткам я отношусь со свойственной мне бережливостью, имей в виду, деревянный. И заруби себе на носу: я не сержусь на тебя, потому что ты сам себя не знаешь. Но зато я кое-что теперь знаю о тебе. – И он многозначительно покачал головой. Видимо, что-то было значительное в его бородатом облике, потому что Гвинпин, исключительно любопытный от природы, опустил клюв и молча заковылял собирать хворост.
С минуту Лисовин озабоченно смотрел ему вслед, затем усмехнулся и негромко окликнул:
– Эй, птица! Ты куда собрался?
Гвинпин неопределенным жестом указал на темнеющий лес.
– Костры нам сегодня ни к чему. Разворачивайся, мы сейчас с тобой составим некий план.
Через несколько минут план был принят, утвержден и даже начал осуществляться.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130