– Я знаю только то, что несколько минут назад мне рассказала по телефону моя секретарша: есть мертвое тело, подозревают отца Ферро, и полиция разыскивает его. – Он опять посмотрел на Макарену, потом на Куарта. – Это все.– У тебя есть дела, связанные с этой церковью, – настойчиво произнесла Макарена. – Ты все время проделывал какие-то махинации вокруг нее. Я не могу поверить, что ты не замешан в этом.– Так представь себе, что не замешан, – очень спокойно ответил Гавира. – Не буду скрывать, кое-что я действительно предпринимал. Один человек выполняя мои указания, недавно побывал там, чтобы изучить ситуацию. – Он повернулся к Мачуке, как бы обращаясь к его здравому смыслу. – Обратите внимание, дон Октавио, я вполне откровенен: я даже признаю, что думал о том, чтобы воздействовать на приходского священника более жесткими методами… Я взвешивал все «за» и все «против». Но и только-то. А теперь получается, что отец Ферро замешан в неприятном деле, что право церкви на занимаемую ею землю повисло в воздухе и что все это как нельзя более кстати для меня… – На лице его играла широкая улыбка Аренальской акулы. – Так что я должен вам сказать? Что мне жаль этого священника и что я рад за самого себя. – Он чуть склонил голову в сторону Мачуки. – За себя и за «Картухано». Никто не станет проливать слезы из-за этой церкви.Макарена обдала его взглядом, исполненным презрения:– Я.Подошла цветочница, предлагая жасмин для сеньоры, но Гавира одним коротким словом заставил ее исчезнуть. Теперь он смотрел на жену, не уклоняясь от ее глаз.– Это единственное, о чем я сожалею во всей этой истории. О твоих слезах. – На мгновение его голос смягчился. – Я по-прежнему не понимаю, что произошло между нами. – Он искоса жестко взглянул на Куарта. – Как и того, что за этим последовало.Она покачала головой, отказываясь развивать эту тему:– Говорить о нас с тобой слишком поздно. Мы с отцом Куартом пришли, чтобы спросить тебя о доне Приамо.Черные глаза Гавиры блеснули.– Мне начинают надоедать эти постоянные встречи с отцом Куартом.– А мне – встречи с вами, – отчеканил Куарт, чья профессиональная кротость была на пределе. – А все дело в том, что вы лезете в церкви, куда вас никто не звал.Губы банкира яростно сжались, и на какую-то секунду Куарту показалось, что он сейчас ринется на него. По его жилам побежала ударная доза адреналина; однако Гавира уже снова улыбался своей спокойной и опасной улыбкой. Все это произошло мгновенно, без неуместных жестов и угроз. Теперь Гавира обратился к Макарене:– Уверяю тебя, что я не имею к этому никакого отношения.– Нет. – Она снова подалась вперед, упираясь локтями в стол, с серьезным и мрачным выражением лица. – Я знаю тебя, Пенчо. Не понимаю почему, но я уверена, что ты лжешь. Так и запомни: даже если сейчас ты говоришь искренне, то все равно лжешь. Есть нечто, что никак не вяжется с другим, не объясняется без твоего участия. Даже если ты не имеешь к этому отношения, исчезновение дона Приамо – исчезновение именно сегодня – дело твоих рук. Это твой образ действия, твой стиль.Куарт заметил, что Гавира мгновение колебался. Это было только мгновение – какая-то молниеносно промелькнувшая тень сомнения в его темных бесстрастных глазах. Его пальцы дважды раскрыли и сложили лежавшие на столе очки и снова застыли неподвижно.– Нет, – сказал он.Это был, казалось, ответ не столько на выдвинутое обвинение, сколько на свои, скрытые от собеседников мысли. Октавио Мачука еще больше сощурился, с любопытством наблюдая за своим подопечным; и именно в этот момент Куарта охватила уверенность в том, что Макарена стреляла не наугад.– Пенчо, – произнес Мачука.Это был упрек и просьба, выраженные почти шепотом. Лицо Гавиры вновь стало непроницаемым, но он приподнял руку, как будто прося минутной передышки на размышление. Какой-то водитель, разозленный тем, что ему мешала неправильно припаркованная машина, оглушил всех яростным воплем своего гудка.– Если ты имеешь к этому какое-нибудь отношение, Пенчо… – настойчиво проговорил Мачука. Теперь, судя по всему, он действительно был встревожен и бросал короткие обеспокоенные взгляды то на Макарену, то на Куарта.– Таких случайностей не бывает, – пробормотал Гавира, погруженный в свои мысли, витавшие весьма далеко от этого кафе.Потом, с видом человека, находящегося на нечеткой грани между реальностью и сном, он посмотрел на Куарта, затем на Макарену, почти с надеждой, что они подтвердят его не высказанные вслух мысли. Он открыл рот, чтобы сказать что-то, а может, чтобы глотнуть воздуха. Он по-прежнему сидел прямо, но его апломб исчез. Вдруг светофор переключился с красного на зеленый, и мимо понесся поток машин, ослепляя всех мельканием отражений и бликов. Гавира моргнул и резко покраснел. Его обдало волной жара.– А теперь прошу простить, – сказал он. – У меня деловой обед.Он сжал кулак и поднес его к подбородку, как будто намереваясь нанести удар самому себе. Вставая, он опрокинул свой стакан с пивом. XIII. «Канела Фина» – Ах, Ватсон, – сказал Холмс, – может быть, вы тоже вели бы себя не слишком изящно, если бы в один миг лишились и своей супруги, и состояния. А. Конан-Дойль. Приключения Шерлока Холмса Громкоговорителъ усиливал голос гида, болтавшего что-то о восьмивековой истории Золотой башки на фоне бравурного пасодобля Пасодобль (исп.) – марш

. Спустя несколько секунд мотор туристского катера тарахтел уже дальше по реке, а вслед за этим поднятая им важна достигла бортов «Канела Фина» и мягко качнула суденышко, пришвартованное у мола. В затхлом воздухе кубрика стоял запах пота;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162