– Да, это правда. Он знает, что я люблю это стихотворение. «Мое письмо, счастливое касание ваших рук, поведает о том, что в памяти не блекнет…» – продекламировала она, завершив строку меланхолической улыбкой. – А еще мы говорим о Макарене. Он любит ее, как дочь, и был ее посаженым отцом на свадьбе… Смотрите, какое лицо сделал отец Ферро. Он тоже недолюбливает Октавио.Старый священник сердито сморщился. Можно было подумать, что он ревнует. По средам герцогиня дель Нуэво Экстремо молилась одна и не приглашала его на шоколад.– Я отношусь к нему без симпатии, но и без антипатии, сеньора, – поправил он, – но считаю достойной порицания позицию, занятую доном Октавио Мачукой по отношению к проблеме нашей церкви. Пенчо Гавира является его подчиненным, и он мог бы запретить ему продолжать это святотатство. – Черты его грубого лица обозначились еще резче. – Тут уж он никак не оказывает услуги вам обеим.– Октавио относится к жизни чрезвычайно практично, – заметила Крус Брунер. – Самому ему нет никакого дела до церкви. Он уважает наши чувства, но считает также, что мой зять принял верное решение. – Ее взгляд задержался на щитах с гербами, вы сеченных на антрвольтах, окружающих двор арок. – Будущее Макарены, говорил он, заключается не в том, чтобы удержаться на плаву на обломках кораблекрушения, а в том, чтобы взойти на борт новой роскошной яхты. А это мог бы обеспечить ей как раз Пенчо.– Как бы то ни было, – вступила в разговор дочь, следует сказать, что дон Октавио ни за, ни против. Он поддерживает нейтралитет.Дон Приамо воздел к небу указательный палец.– Не может быть нейтралитета, когда речь идет о доме Божием.– Прошу вас, падре, – нежно улыбнулась ему Макарена. – Относитесь к этому спокойно. И выпейте еще шоколада.Старый священник с достоинством отказался от третьей чашки и хмуро уставился на носки своих огромных нечищеных ботинок. «Я понял, кого он мне напоминает, – подумал Куарт. – Джока, драчливого и ворчливого фокстерьера из „Дамы и бродяги“, только гораздо более озлобленного». Он взглянул на престарелую герцогиню.– Вы говорили о герцоге, своем отце… Он был братом Карлоты Брунер?Ее лицо выразило удивление.– Вам известна эта история? – Она поиграла веером, посмотрела на дочь, потом снова на Куарта. – Карлота была моей теткой, старшей сестрой моего отца. Это очень печальное семейное предание. Вы, наверное, уже знаете… На Макарену оно еще в детстве производило огромное впечатление. Она проводила целые дни, роясь в сундуке Карлоты, читая письма, которые так и не дошли до адресата, примеряя старые платья… Она сидела в них у того самого окна, в которое, говорят, смотрела Карлота.Что-то изменилось. Отец Ферро отвел глаза, как будто эта тема ему никак не импонировала. Макарена казалась озабоченной.– У отца Куарта, – сказала она, – находится одна из открыток Карлоты.– Это невозможно, – возразила герцогиня. – Они все в сундуке, в голубятне.– И все-таки она у него. Та, с церковью. Кто-то подбросил ее к нему в номер.– Какая глупость. Кто бы стал это делать? – Старая дама бросила на Куарта короткий опасливый взгляд. – Он вернул тебе ее? – спросила она, обращаясь к дочери.Та медленно покачала головой:– Я разрешила ему оставить ее у себя. Пока. Герцогиня выглядела растерянной.– Не понимаю, как это могло случиться. Ведь на голубятню никто не поднимается, кроме тебя и прислуги.– Да. – Глаза Макарены были устремлены на старого священника. – И дона Приамо.Отец Ферро чуть не подпрыгнул на своем стуле.– Ради Бога, сеньора. – В голосе его звучали обида, удивление и возмущение. – Надеюсь, вы не хотите сказать, что я…– Я пошутила, падре, – ответила Макарена с таким выражением, что Куарт задал себе вопрос, действительно ли она сказала это в шутку. – Но то, что открытка оказалась в отеле «Донья Мария», правда. В этом заключается загадка.– Что такое голубятня? – спросил Куарт.– Отсюда ее не видно, нужно смотреть из сада, – объяснила Крус Брунер. – Мы так называем башню, которая есть в нашем доме; прежде там и правда располагалась голубятня. Позже мой дед Луис, отец Карлоты, большой любитель астрономии, устроил там обсерваторию. А потом она превратилась в комнату, где моя бедная тетка провела взаперти последние годы жизни… Теперь там работает дон Приамо.Куарт взглянул на старика, не скрывая удивления. Теперь стало понятно, откуда в его жилище взялись книги по астрономии.– Я не знал, что вы увлекаетесь этой наукой.– Да, увлекаюсь, – раздраженно буркнул тот. – И вам совершенно незачем об этом знать: это не касается ни вас, ни Рима. Сеньора герцогиня настолько добра, что разрешает мне пользоваться обсерваторией.– Да, – с явным удовольствием подтвердила Крус Брунер. – Правда, все инструменты старые, но отец Ферро поддерживает их в рабочем состоянии. И рассказывает мне о своих наблюдениях. Конечно, открытий он не делает, но все равно это приятно. – Она с улыбкой похлопала себя веером по колену. – У меня-то нет сил подниматься туда, а вот Макарена иногда поднимается.Сюрприз за сюрпризом, подумал Куарт. Да у этого отца Ферро тут целый клуб. Да еще такое необычное сочетание – недисциплинированный священник и астроном,– Вы мне тоже ничего не говорили. – Он глянул в темные глаза Макарены, спрашивая себя, какие еще сюрпризы они могут таить. – О своем интересе к астрономии.– Меня интересует покой, – просто ответила она. – А там, наверху, вблизи звезд, он есть. Отец Ферро работает и позволяет мне находиться рядом. Я смотрю, что он делает, или читаю. Спокойно.Куарт взглянул на небо над их головами: голубой прямоугольник в рамке стен андалусского внутреннего дворика.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162