Мофэст ничего не ответила, и Эйджер начал чувствовать себя неуютно.
– Ты сожалеешь о том, что просила меня стать вашим вождем?
– Нет! – она живо отвергла такое предположение. – Об этом – никогда! Ты не представляешь, как много это значило для клана Океана. Мы гордимся тем, что ты наш вождь.
– Даже несмотря на то, что я так тесно связан с Линаном?
– Такова судьба – но понимание этого не мешает мне бояться. Я больше не вижу, какое нас ждет будущее. Некогда его было легко представить. Мы бы защищали свой клан, вступали в браки и растили детей, живя и умирая в Океанах Травы. А теперь мне думается, что я умру не в Океанах Травы, и это меня печалит.
– Ты и твой народ можете вернуться на свою территорию. Я не стану сердиться…
– Я и мой народ? – сердито переспросила она. И села, глядя на него в упор. – Ты ведь хочешь сказать, НАШ народ, не так ли?
– Ну да…
– Ты все еще не понимаешь, не так ли? Мы приняли решение продолжать свое существование в качестве клана под твоим началом. Его нельзя взять назад, и мы никогда не будем сожалеть о нем.
Эйджер почувствовал себя униженным ее словами и устыдился этого.
– Извини, Мофэст. Я горжусь тем, что я ваш вождь, горжусь этим больше, чем можно выразить словами. Но пребывание вождем клана Океана означает, что я должен также думать о наибольшем благе для клана, а отправиться со мной на восток, возможно, будет для него далеко не благом. Я думаю, что большинству из вас следует воссоединиться со своим стадом на территории клана, оставив только контингент, зачисленный в армию. С армией едут и другие вожди, но не более чем с несколькими сотнями своих воинов.
– Все снова возвращается к Линану, Эйджер. Ты не просто вождь – ты один из спутников Белого Волка. Мы это понимаем, и покинуть тебя для нас так же невозможно, как для тебя – покинуть Линана. Не говори больше об этом.
Эйджер отвел взгляд.
– Это все, что тебя пугает? – спросил он.
Он услышал, как она задержала дыхание, и поймал себя на том, что надеется – и одновременно страшится, – что она скажет те слова, которые ему хотелось услышать.
– Ты уже знаешь ответ на этот вопрос, – сказала она.
«Все же дошло до этого, – подумал он. – А я и не знаю, что сказать».
Мофэст взяла его за руку и увлекла на кошму. Он сел рядом с ней. Она мягко повернула лицо Эйджера к себе и поцеловала его.

Дженроза стояла одна посреди широкой зеленой равнины. Это были не Океаны Травы, растительность была для этого слишком зеленой. Она находилась на востоке. Повсюду вокруг виднелись признаки недавно отгремевшей великой битвы: похожие на голые деревца копья, воткнутые в землю, брошенные шлемы, щиты и оружие, полосы и лужи крови, запах разлагающихся тел и дерьма, жужжанье мух и карканье воронов. Но кругом не было ни одного человека, ни живого, ни мертвого. До наступления вечера оставалось каких-нибудь несколько мгновений, и равнины заливал золотистый свет.
На земле неподалеку от нее что-то блеснуло. В траве лежала, свернувшись, словно змея, золотая цепь. Дженроза подобрала ее и увидела, что на цепочке висит амулет. Ключ Меча. Она почувствовала чье-то присутствие и, резко развернувшись на месте, увидела Линана. Он стоял неподвижно, прямой как тополь. Его одежда состояла из кожаных верховых бриджей и распахнутой кожаной безрукавки. Взгляд был устремлен на горизонт. А на шее у него висел Ключ Единения.
Она подошла, остановилась прямо перед ним, но он смотрел сквозь нее.
– Линан?
Никаких признаков того, что он заметил ее. Он не ведал о ее присутствии. Цепочка, которую она держала, внезапно сделалась очень тяжелой, и Дженроза поняла, что именно с ней надо сделать. Она осторожно надела цепь на шею Линана, а затем отступила на шаг.
Тело Линана замерцало и стало делаться нечетким. Глаза его сменили свой цвет, волосы стали длиннее, одежда преобразилась в кору, ветки и листья. А затем он исчез. На его месте стояла Силона. Неизменными остались только два Ключа.
Дженроза пыталась бежать, но словно вросла в землю. Глаза Силоны закрылись, а затем открылись. Она посмотрела Дженрозе прямо в глаза и узнала ее.
– Ты, – выдохнула вампирша и протянула к ней руку.
Дженроза снова попыталась бежать, но что-то удерживало ее на месте. Пальцы Силоны вцепились в волосы Дженрозы, а рот открылся. Из него то и дело высовывался и прятался обратно длинный зеленый полый язык.
Дженроза пронзительно закричала.
Она проснулась, сидя в постели, и Камаль сидел рядом с ней, обнимая ее за плечи.
– Божья погибель! – воскликнул Камаль. – Что случилось?
Дженроза хватала воздух раскрытым ртом.
– Это была она. Силона.
Лицо Камаля побледнело.
– Где? Она в лагере?
– Нет-нет, – покачала головой она. – В моем сне.
Она задрожала и сама обвила руками Камаля, пытаясь унять дрожь.
Камаль крепко обнял ее.
– Все в порядке. – Он попытался утешить Дженрозу. – Я здесь. Тебе никто не сможет причинить вреда.
И через некоторое время спросил:
– Ты можешь рассказать мне о своем сне?
Запинаясь, она описала сон, все еще свежий в памяти.
– Неудивительно, что ты проснулась, исходя криком, – заключил Камаль.
– А что, если это был не сон? – Ее терзали сомнения. – Что, если я видела нечто, происходящее в будущем?
– У тебя нет никаких оснований в это верить.
Дженроза закрыла глаза; образ Силоны по-прежнему стоял перед ее внутренним взором, протягивая к ней руки.
– Ах, Камаль, как я хотела бы, чтоб это было правдой, – сказала она и расплакалась.

Линан и Коригана сидели на корточках в шатре и рассматривали расстеленную между ними карту. Ее самый западный край отмечало ущелье Алгонка, а самый восточный – Разделяющее море.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123