– Сколько еще вы намерены пробыть в Чандре? – спросил его Томар.
– Долину мы покидаем сегодня. Проедем в дне пути от Спарро, а потом на север в Хьюм.
– Это должно занять не более трех-четырех недель.
– Четырех-пяти, в зависимости от того, как пойдет вербовка.
– Четырех, – стоял на своем Томар.
– Ладно, – вздохнул Прадо.
Томар повернулся к Барису.
– Оставайся с наемниками, пока они не покинут Чандру.
– Ваше величество…
– Надеюсь, мы никогда больше не встретимся, Джес Прадо, – промолвил Томар и повернул коня. Охрана последовала за ним, за исключением Бариса, который спешился и встал рядом с йоменом Этином.
Прадо крякнул разок, а затем приказал Фрейме продолжать запись новобранцев.
– Но никаких новобранцев больше нет, – указал Фрейма, и это было правдой. Все местные, выстроившиеся в очередь на запись в отряд, куда-то пропали.
– Думаю, пора покидать долину, генерал Прадо, – непринужденно обронил Барис.

ГЛАВА 9

Олио сидел, прислонившись к стене дома. Старая древесина стен обветшала, и он почувствовал, как какая-то щепка впивается ему в спину сквозь рубашку. Это заставило его открыть глаза. Он попытался сглотнуть, затем выпрямился, подымаясь на ноги – и снова осел, привалившись к стене. В правой руке Олио держал пустую кожаную флягу. Он перевернул ее, и на ладонь ему упало несколько капель.
– Ничего не осталось? – вслух подивился он.
Ему смутно помнилось, как он после вечерней трапезы стащил эту флягу с одной из кухонь дворца. Если ему предстояло быть генералом, он вполне мог выпить разок – напоследок. Никто не видел, как он стянул ее, и никто не помешал ему покинуть после этого дворец. Потом он, казалось, много часов бродил по городу, посетив по пути по меньшей мере две таверны для пополнения опорожненной фляги.
Олио огляделся по сторонам. Было темно, и он не особенно разглядел улицу, на которой находился. Судя по тому, как нависали над улицей дома, его, надо полагать, занесло в старый квартал города. Кругом не было ни души. В десяти шагах от его ног валялась дохлая собака, маленькая и облезлая, с белесыми глазами, и что-то внутри нее копошилось там, где у псины был желудок, вызывая рябь на собачьей шкуре.
Он снова попытался встать, но смог справиться с этим, только держась свободной рукой за стену. Олио сделал шаг, затем другой и вынужден был остановиться. Земля у него под ногами закружилась, и он упал. Он снова попытался сглотнуть, но возникало такое ощущение, словно его язык прилип к небу.
Олио услышал позади шаги и обернулся. Мимо него пыталась незаметно пройти молодая женщина с закутанной в шаль головой. Она тащила за собой босоногого мальчика с сопливым носом.
– Мама…
– Не смотри. Нам надо домой.
– Он болен, мама.
– Я не болен, – произнес вслух Олио. – Я генерал. Подать мне моего коня. – Он попытался встать, но безуспешно. – А еще лучше – подать мне мою карету.
– Мама?
Но мама лишь ускорила шаг, буквально оторвав мальчика от земли, таща его мимо пьяного.
Олио поглядел им вслед, чувствуя себя немного униженным.
– И кроме того, я принц! – крикнул он им вдогонку, но они лишь продолжали уходить.
– Мне следовало надеть корону, – сказал себе Олио. Он сидел прямо рядом с дохлой собакой. Из дыры в собачьем брюхе высунулась крысиная голова, понюхала воздух и снова исчезла.
Хоть он теперь и сидел, земля под ним, казалось, по-прежнему вращалась. Он опустил руки, оперся о землю ладонями, но они будто ничего не нащупали. Олио рухнул набок и лежал согнувшись, выпустив наконец из руки кожаную флягу. Миг спустя около него остановились двое мужчин в капюшонах. Один склонился над ним и слегка потряс его за плечо.
– Он болен, – сказал не нагнувшийся к нему.
– Он напился, – поправил его склонившийся. Он нащупал под рукой у себя дорогую ткань. – Наверно, какой-то аристократ. – Он ухватил Олио за подбородок и повернул его лицом к себе. – Не может этого быть.
– Кто это?
– Не может этого быть. – Склонившийся над Олио встал. – Приведи отца Поула. А я останусь здесь с ним.
– Отца Поула?
– Живо! Со всех ног!

Брат-мирянин разбудил примаса Гироса Нортема.
– Ваша милость, у меня срочное сообщение от отца Поула.
Нортем помотал головой, стряхивая последние остатки сна, и поднялся в сидячее положение. Брат-мирянин подал ему чашу с подогретым вином. Примас жадно осушил ее.
– Сообщение принес он сам?
– Его оставил другой брат-мирянин у отца Тери, который сегодня ночью на бдении.
– Дай-ка мне его.
Брат-мирянин забрал пустую чашку и передал ему записку. Нортем быстро прочел ее, и прочитанное заставило его застонать вслух.
– Плохие вести, ваша милость?
– Принесший ее брат-мирянин все еще здесь?
– Да. Он должен идти к отцу Поулу и передать ему, что я тотчас же прибуду. Отец Поул должен меня ждать.
– Да, ваша милость.
Брат-мирянин вышел, и Нортем быстро оделся.
– Я знал, что дойдет и до этого, – пробормотал он себе под нос. – Я знал, что это плохо кончится. ЗНАЛ.
Позже, когда он покидал дворец, стражники услышали, как он все еще что-то бормотал про себя.

Отец Поул сидел в комнате, где двое его учеников-священников уложили принца Олио. Учеников он отослал и сидел теперь с принцем один, опершись подбородком о ладонь и гадая, что же подкинул ему бог – великолепную возможность или великое бремя.
До Поула, конечно же, доходили слухи о принце Олио, но он считал их не более чем сплетнями о человеке, у которого, казалось, не было никаких очевидных пороков. Но вот же он, Олио, лежит тут, от него вовсю разит вином, и, что еще больше расстроило Поула, когда он это обнаружил – мочой. Мысль, что принц мог настолько напиться, что перестал справляться с собственным мочевым пузырем, оказалась для священника и потрясением, и откровением.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123