Приказа такого, однако, не последовало, а вместо этого его величество выпалил:
– А что вы скажете, Истменсуотч, о донесениях, в которых говорится, якобы вы пробуете свои силы в древнем волшебстве, объявленном вне закона со времени основания Империи?
Обвинение будто бы застало Адрона врасплох, поскольку его брови приподнялись, глаза округлились. Впрочем, он быстро пришел в себя и ответил:
– Сир, всякий, кто хоть немного меня знает, заверил бы ваше величество, что подобные донесения лживы.
– В самом деле? – надменно переспросил император.
– Да, сир. Всем известно, что я никогда не был дилетантом.
Придворные ахнули; Орб потемнел еще сильнее, а его величество, обычно отличавшийся бледностью лица, покраснел, словно пытался соответствовать символу своей власти. Тортаалик вздрогнул и пробормотал:
– Аудиенция окончена. Оставьте нас.
– Да, сир. – Адрон поклонился, отступил назад и в сопровождении дочери вышел.
Кааврену вдруг захотелось зааплодировать, но он поборол столь нелепое желание и посмотрел на его величество – проверить, не собирается ли тот отдать приказ об аресте человека, вызвавшего у него приступ раздражения. Уголки рта императора дрожали от возбуждения, зубы были так крепко сжаты, что тиасе стало жаль своего сюзерена. Еще мгновение – и приказ об аресте прозвучал бы.
Однако его величество откинулся на спинку кресла и вздохнул. Его вздох был подхвачен собравшимися придворными, после чего все посмотрели вслед двум удаляющимся драконлордам, которые миновали пост гвардейцев у дверей Портретного зала и исчезли за поворотом, оказавшись в сравнительной безопасности.
Его величество между тем сделал знак Кааврену и поднялся. Подданные едва успели вскочить на ноги, как император в сопровождении своего капитана уже вышел из комнаты через Зеркальные двери.
– Господин Кааврен, – промолвил его величество, когда они пересекали широкий коридор.
– Да, сир, – отозвался тиаса, стараясь не отставать.
– Он не стал отрицать обвинение.
– Верно, сир.
– Более того, он практически похвалялся своим преступлением.
– И это верно, сир.
– В присутствии всего двора!
– Да, сир.
– Что ж, арестуйте его. Посмотрим, сможет ли он нам дать столь дерзкий ответ, когда над его головой окажется Орб. Занятия древним волшебством караются смертью.
– Да, сир.
Через несколько шагов они подошли к лестнице из отличного зеленого мрамора, ведущей в Седьмую комнату. Поднимаясь по ступенькам, император сказал:
– Так что?
– Да, сир?
– Мне кажется, я отдал вам приказ.
– Совершенно верно, сир.
– Ну, у вас есть еще какой-то вопрос?
– Сир, мне действительно нужно задать вопрос, если только ваше величество позволит.
Император остановился у двери в Седьмую комнату.
– Хорошо, – сказал он.
– Предполагаю, ваше величество, – проговорил Кааврен, – что вы знали правду до того, как начали расспрашивать герцога, – в противном случае, не затронули бы эту тему, не так ли?
– Ну?
– Сир, мне непонятно, почему Адрона не арестовали раньше.
– Почему? Он ведь наследник трона от Дома Дракона, и его арест ускорит… – Тортаалик не закончил предложения и нахмурился.
– Да, сир? – спросил Кааврен.
– Если он докажет свою невиновность, – снова начал император, – то его арест… – Он замолчал и погрузился в размышления.
– А если он виновен? – продолжал Кааврен.
Его величество сердито посмотрел на капитана, потом глубоко вздохнул:
– Если он виновен, то его арест приведет к волнениям представителей всех Домов и задержит принятие решений относительно выделения средств для казны Империи. – Тортаалик помрачнел еще сильнее. – Он ведет опасную игру, капитан.
– Сир, так что относительно его ареста?
– Я отменяю свой приказ. Временно.
– Да, сир.
Его величество внимательно посмотрел на Кааврена.
– Вас сильно изменили последние тридцать часов, – заметил он.
– Сир? – ответил Кааврен, придавая лицу удивленное выражение.
– Вчера у вас не хватило бы дерзости подвергать приказы императора сомнению.
Кааврен поклонился:
– Вчера, сир, это не входило в мои обязанности.
Его величество задумчиво кивнул, прислонился к дверям Седьмой комнаты и закрыл глаза, словно на него вдруг накатила волна страшной усталости.
– Знаете, капитан, – очень тихо проговорил Тортаалик, – сведущие в истории люди утверждают, будто ближе к концу своего правления императоры моего Дома становятся слабовольными, иногда взбалмошными властолюбцами, а порой забывают об Империи в поисках наслаждений.
– Слышал об этом, сир.
Тортаалик кивнул:
– И я тоже. Приняв Орб, я поклялся, что со мной ничего подобного не случится. Я пытался контролировать свои желания, постарался назначить на важные посты надежных людей и боролся со своей вспыльчивостью. И все же, капитан, в такие моменты, как сейчас, чувствую, что моя судьба берет надо мной верх. Будто какие-то неведомые могущественные силы влекут меня к пропасти.
Кааврен посмотрел на императора, словно видел его впервые, и неожиданно ощутил, как во времена своей юности, что беззаветно предан его величеству. Чувства, притупленные долгими однообразными столетиями, вернулись. Тиаса опустился на одно колено, взял гладкую наманикюренную руку его величества в свою жесткую от постоянных упражнений со шпагой ладонь и сказал:
– Сир, только судьба знает окончательный исход битвы, но я уверен, того, кто не сдается, ждут величие и слава. И еще вы должны помнить: вам не придется вести свою борьбу в одиночестве.
Император кивнул, и Орб засветился мягким зеленым светом – его величество расправил плечи.
– Да, – согласился он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169