в замке Монришар четырнадцатилетнего мальчика обвенчали с двенадцатилетней девочкой – бесплодной, горбатой и хромой. Рыдающего подростка под руки подвели к алтарю – он прекрасно сознавал, кого ему подсунули. Ни король, ни мать жениха, Мария Киевская, не почтили своим присутствием этот мрачный фарс.
Увидев в первый раз невесту, Мария Киевская едва не упала в обморок от ужаса! Ей угрожали, что убьют сына, если она не согласится на этот брак, состряпанный в аду с благословения папы.
К счастью, у мальчика напрочь отсутствовало физическое влечение, и брачная ночь не состоялась. Новобрачные разошлись каждый в свою сторону. Самые неисправимые циники не могли себе представить, как эти дети начали бы супружескую жизнь при столь гнусных обстоятельствах.
Кроме Людовика XI, который все время требовал, чтобы молодожены встречались. Бог весть, какие похотливые фантазии бродили в воображении Валуа: он, против всякой очевидности, надеялся, что брак получит свое логическое завершение, и едва не дошел до того, чтобы самолично спустить штаны с юного герцога Орлеанского, дабы тот понял, что ему нужно делать. Встречи супругов происходили регулярно, однако между ними не было и намека на близость. Людовик Орлеанский, будущий Людовик XII, ненавидел свою жену.
Между тем Людовик XI распространял порочащие мальчика слухи. Тот родился, когда его отцу исполнился семьдесят один год. Скажите на милость, неужто старый герцог отличался такой пылкостью? Следовательно, настоящий отец ребенка – конюх. Трудно переоценить роль конюхов в легендах о королях.
Банкиры в те времена считались самыми осведомленными людьми, что, впрочем, продлится недолго. По роду занятий им приходилось выведывать, как говорится, всю подноготную своих клиентов. Поэтому Жозеф де л'Эстуаль уже через несколько месяцев рассказал Жанне обо всех этих ужасах. После его смерти Деодат взял на себя миссию поставщика новостей – точно так же, как унаследовал прочие дела своего отчима и дяди. Жанна радовалась, что живет в Страсбурге: нет, этот город населен не святыми, но оказаться вдали от мерзостей – большое утешение. Она свою долю уже получила.
Печатник Франсуа де Бовуа был тоже в курсе всех королевских шалостей, ибо он с большим успехом продавал анонимный роман под названием «Жан Парижанин», где рассказывалось о женитьбе Анны Бретонской и покойного Карла VIII, случившейся при весьма живописных обстоятельствах.
Первый встречный понял бы, что юноша, с которым обошлись так, как с молодым герцогом Орлеанским, отнюдь не питает нежных чувств к Валуа. Действительно, он начал мстить, едва представилась возможность. Его мучитель Людовик XI еще не сгнил в своей могиле в Сен-Дени, как молодой герцог Орлеанский с помощью Франциска II герцога Бретонского затеял заговор с целью освободить короля Карла VIII от тирании старшей сестры Анны де Боже, которая была законной опекуншей своего несовершеннолетнего брата. Но Людовик Орлеанский не так уж ошибался на ее счет: она ненавидела его – угадайте почему.
С точки зрения семейной, дело выглядело очень сложным: король являлся шурином своего дяди Людовика Орлеанского, официальной супругой которого стала его родная сестра. Шутка Слепой распутницы, дамы Фортуны, состояла еще и в том, что Людовик Орлеанский в действительности приходился кузеном своему мучителю, так как Карл VII почти наверняка родился от столь же пылкой, сколь незаконной связи коронованной распутницы Изабеллы Баварской с герцогом Орлеанским. Таким образом, отец Людовика XI на самом деле был бастардом Орлеанским, сводным братом Карла Орлеанского!
Когда ситуация обострилась, эти династические хитросплетения стали интересовать народ и всю Европу. Франциск Бретонский, союзник Людовика, недовольный притязаниями короля Карла на его герцогство, воззвал о помощи к императору Максимилиану и заключил с ним союз. Тот не имел никакого отношения к делу, однако объявил Франции войну: классическая иллюстрация семейной свары, когда за поддержкой обращаются к соседу-головорезу, который в итоге задает трепку всем и поджигает дом, чтобы впредь неповадно было. Именно так вели себя и воровские шайки на главном парижском рынке.
Чтобы противостоять австрийской угрозе, Карл VIII вынужден был набрать войско. Поскольку солдаты стоили дорого, пришлось увеличить налоги. Торговцы ответили на это ростом цен на продукты. Народ стал роптать. Ибо свары принцев всегда ведут к оскудению мужицкой похлебки.
Можно представить себе отношение простого люда к этим политическим завихрениям, из-за которых все неизбежно дорожает.
Когда король разбил себе голову о дверную притолоку в Амбуазском замке, народ, как легко догадаться, не впал в чрезмерную скорбь.
Когда же на трон взошел его преемник, никто не испытал и чрезмерной радости. Все, что умели делать властители, – это посылать на смерть молодых парней, увеличивать налоги и разорять фермы.
Однажды вечером Жанна разговорилась на эту тему с Францем Эккартом.
– Что же, эти короли Богом прокляты? Или на трон вступают одни слабоумные? – спросила она.
Он засмеялся.
– Некоторым образом любой король проклят, – ответил он. – Начнем с того, что в жилах у них зачастую течет скверная кровь. Ведь принцы и принцессы почти всегда женятся между собой, по политическим мотивам. Им даже в голову не приходит взять в жены крестьянку или горожанку, которая, однако же, принесла бы крепкое и здоровое потомство. Вот почему их дети умирают так рано. Семя, от которого они произошли, лишено силы, это просто какая-то жалкая бурда.
Сравнение заставило Жанну фыркнуть.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104