Когда он кончился, Франц Эккарт вновь вышел из дому: пожар прекратился.
Жанна отпустила рабов в деревню, поскольку те тревожились за судьбу родственников; при себе она оставила только Стеллу, чья семья жила в порту. Вдвоем они стали готовить ужин. Франц Эккарт и Жозеф с большим трудом развели огонь в жаровне на дворе, также залитой водой.
И тут на террасе появился насквозь мокрый человек – грязный, растерзанный, с прилипшими ко лбу волосами.
Это был Жоашен.
Лицо его выражало радость. Он устремил взор на Жанну. Никто не произнес ни слова.
– Es el, – прошептала Стелла. – Es el, el hagador de lluvia.
Она подошла к нему и посмотрела прямо в глаза; он и бровью не повел.
– !Es un brujo! – вскричала она. – !Un buen brujo!
Она схватила его за руки и в диком порыве прижала к себе. Он тоже ее обнял.
Ошеломленная Жанна застыла с тарелкой в руках. Она увидела, как глаза Жоашена наполнились слезами. Он плакал на плече у Стеллы.
Он думал о своей матери, Маре.
Жанна села, чувствуя, что тоже готова разрыдаться.
До конца недели все карибы Эспаньолы узнали, что в Каса-Нуэва-Сан-Бартоломе живет творец дождя.
Они прислали делегацию, заполнившую весь сад до самой калитки.
Их вождь, старый кариб, которого также считали колдуном, приблизился к Жоашену, стоявшему на террасе, и преподнес ему травы, цветы, а также странную статуэтку из золота, изображавшую непонятно что.
Он припал к руке Жоашена. Тот обнял его и расцеловал. Толпа взревела.
Вызванная Жоашеном гроза спасла половину деревни.
Другие белые на террасе – Жанна, Франц Эккарт и Жозеф – наблюдали за этой сценой, не скрывая волнения.
Жоашен, наконец, отомстил за свою мать. Отомстил добротой.
Повернувшись к Жанне, он жестом подозвал ее к себе. Она встала перед этими людьми, пребывавшими в начале времен, когда любовь и жестокость еще не одряхлели. Здесь были дети каннибалов; быть может, и сами они не так давно пожирали людей. Она вспомнила, как выдала брата волкам. Склонила голову и улыбнулась. Раздался еще один вопль толпы.
Жоашен подозвал Франца Эккарта. Достаточно было увидеть их рядом, чтобы понять – это отец и сын.
– !El encantador de caballos! – сказал карибский вождь, который знал историю Пегаса.
Франц Эккарт улыбнулся и подозвал Жозефа. Мальчик подошел к отцу; попугай щекотал ему ухо. И вновь стало ясно, что это отец и сын.
– !El encantador de papagallos! – смеясь, воскликнул старый вождь.
Поднялся оглушительный шум, прерываемый взрывами хохота.
В саду само собой возникло некое празднество, выплеснувшееся на пляж. Стали жарить морских свинок, дичь и рыбу. Жанна послала Стеллу на рынок за пальмовым вином. Десяти кувшинов едва хватило.
Наконец наступила ночь.
Измученная Жанна сказала Францу Эккарту:
– Я жила ради этого дня! Теперь я могу умереть счастливой.
Умирать было самое время.
На следующий день явился насупленный отец Бальзамор.
– Дикари говорят, что здесь живет колдун! – бросил он, пылая негодованием.
Жанна приняла его благодушно и ответила тоном легкого упрека:
– Падре! Неужто вы верите в бредни туземцев?
– Я хочу видеть колдуна! Околдованную лошадь! Творца дождя! – проворчал он. – Это злокозненный дом! Колдуна зовут Жоашен!
– И что же он сделал?
– Вызвал дождь!
Она расхохоталась:
– В таком случае, падре, его следовало бы взять на королевскую службу!
Он испепелил ее взглядом:
– Позовите сюда этого человека!
Она ясно увидела за спиной кюре зловещую тень святой испанской инквизиции. И костер, на котором погибла мать Жоашена и где сама она едва не окончила безвременно свои дни. Гнусные костры церковной власти! В их пламени исчезла Жанна д'Арк. Ее охватил безудержный гнев.
Ставки были высоки. Нужно одержать сокрушительную победу.
Жоашен помогал Стелле прибить еще одну полку на кухне. Жанна позвала его, он подошел и взглянул на гостя. Тот выхватил из-за пояса флакон и выплеснул содержимое в лицо изумленному Жоашену.
Естественно, там была святая вода. Она не сожгла Жоашена. Он не превратился в рогатого зверя. Просто обтер лицо и с удивлением посмотрел на падре Бальзамора.
Разочарованный кюре уставился на Жоашена. Тот в свою очередь посмотрел ему в глаза. Они стояли лицом к лицу.
– Сатана, изыди из этого человека! – провозгласил падре, взмахнув крестом перед Жоашеном.
Ничего не произошло. Ни один демон не выпрыгнул со свистом изо рта Жоашена, который лишь улыбнулся в ответ.
– Почему он не говорит? – спросил падре.
– Неверные магометане подвергли пыткам Хоакина Кордовеса, когда тот был еще ребенком. Они отрезали ему язык, падре, – ответила Жанна сурово. – Полагаю, теперь вы понимаете, сколь оскорбительны ваши обвинения. Вы преследуете жертву язычников. Я пожалуюсь епископу и губернатору!
Он посмотрел на нее сначала ошеломленно, потом виновато. Конечно, предстали его взору и сто мараведи, которые она вручала ему и на Пасху и на Рождество. Деньги эти в будущем могли обратиться в дым.
– Я попрошу, чтобы вас судили за суеверие перед лицом епископа Севильского, ибо вы верите басням туземцев! – гремела Жанна. – И оповещу инквизицию. Священнослужитель, живущий во грехе!
– Нет, – в испуге пробормотал он. – Я просто хотел выяснить…
– И без того все ясно! Я потребую, чтобы демонов изгнали из вас! Выдавать себя за заклинателя духов – одна из уловок дьявола!
Он смотрел на нее округлившимися глазами, в которых метался ужас.
– Нет!
– В таком случае извольте попросить прощения и убирайтесь!
– Простите меня…
– Прощаю.
– Вы ничего не скажете губернатору?
– Нет. Убирайтесь.
Он ушел понурившись.
Жанна и Жоашен расхохотались.
Эти слухи дошли и до Бобадильи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104