ТОП авторов и книг ИСКАТЬ КНИГУ В БИБЛИОТЕКЕ
И вот доказательство: некоторые масоны объявили себя врагами энциклопедистов! Развелось не счесть священников-масонов, и только епископы еще гнушались последовать их примеру, из страха перед негодованием Папы Бенедикта XIV. Однако они распространяли в своих ложах идеи, которые часто расходились с принципами, некогда привлекшими Себастьяна.Все это тревожило. Он продолжал считать масонство неким искусством, близкородственным с алхимией, искусством, которое должно вести к очищению и возвышению человека.Он перечитал последние страницы «Тринософии»:
«Желтый алтарь возвышался предо мной, горя чистым пламенем, не имевшим иного питания, кроме самого алтаря. На его черном подножии были начертаны знаки. Над алтарем помещался зажженный факел, сиявший, словно солнце, а выше парила птица с черными лапами, серебристым телом, золотистой шеей, красной головой и черными крыльями. В клюве своем она держала зеленую ветвь и находилась в беспрестанном движении, хоть и ни разу не взмахнула крыльями. Ее поддерживало пламя. Алтарь, факел и птица – символ всех вещей. Ничто не может быть осуществлено без них. Они – все, что есть благого и великого.Обернувшись, я заметил огромный дворец, основание которого покоилось на облаках. Он был сложен из мрамора и имел треугольную форму. Здание венчала золоченая сфера. Опоясывали его, одна над другой, четыре колоннады. Первая была белой, вторая черной, третья зеленой и последняя ярко-красной. Восхитившись искусством построивших его бессмертных мастеров, я решил вернуться к алтарю, факелу и птице, желая изучить их внимательнее. Но они исчезли, и, пока я озирался, ища их взглядом, отворились двери дворца. Из них выступил почтенный старец, облаченный в ризы, подобные моим, с золотым солнцем, блистающим на груди. В правой руке он держал зеленую ветвь, а в левой кадильницу. Деревянная цепь висела на его груди, а убеленную сединами главу венчала остроконечная тиара, подобная той, что была у Зороастра. Он приблизился ко мне с благожелательной улыбкой на устах. "Почитай Бога, – сказал он по-персидски. – Именно Он поддерживал тебя в испытаниях, сопровождая духом Своим. Но, сын мой, ты упустил свою удачу. Ты мог бы сразу завладеть птицей, факелом и алтарем. И стал бы всеми тремя сразу. А теперь, чтобы достичь самого потаенного места во Дворце возвышенных знаний, тебе придется пройти по всем его закоулкам. Идем. Ибо надобно сперва представить тебя моим братьям". Он взял меня за руку и отвел в просторный чертог.Глаза непосвященного не способны объять ни формы его, ни великолепие убранства. Триста шестьдесят колонн опоясывали зал. Красно-бело-сине-черный крест висел в вышине, крепясь к кольцу в своде…»
Невзгоды были для него совсем не тем, чем являются жизненные испытания для обычных людей, но путем посвящения. Руководивший им суровый гений закалил его, лишив естественных благ – родительской заботы, женского тепла и очага. Перенесенные в юности надругательства укрепили против упоения плотью и сексуального беспокойства, отнимающих энергию у человеческих существ всех возрастов. Когда Себастьян еще хрупким юношей прибыл в Европу, его поддержал лишь один-единственный человек, перенеся на него свою нерастраченную отцовскую любовь, – Соломон Бриджмен. С тех пор все, кто предлагал ему дружбу, были, как правило, клиенты, завороженные его талантами и тайной.Своими удачами он был обязан живости собственного ума и собственным ошибкам, увлечениям и тщеславию, даже собственной вульгарности.Теперь он знал: он масон, стоящий над масонством. Он очистил и возвысил себя. Он понял, что такое красная ртуть: суть сути.У тайны не было имени. Как и у него самого. 43. СТРАННЫЙ СОБРАТ ИЗ ЛОЖИ «НАДЕЖДА» ДЖУЗЕППЕ БАЛЬЗАМО – Не могу сказать, отец, что эта идея неожиданна для меня, поскольку вы, похоже, готовили меня к ней уже давно. Но согласитесь, она довольно дерзка.И Александр рассмеялся.– Всякого, кто мыслит незаурядно, считают дерзким, – заметил Себастьян. – Никто в Париже не потребует от вас говорить по-русски. Так что не насилуйте ваш талант, и все пройдет гладко. Помните только, что маркиза д'Юрфе женщина остроумная.– Кого мы посвятим в тайну?– А зачем посвящать в нее кого бы то ни было? Какая им от этого выгода? И какая выгода нам? Вы же сами знаете, у меня нет привычки болтать обо всем, что сказано и сделано, подобно привратницам.Александр кивнул.Себастьян дождался его возвращения. Казалось, что приключение позабавило и даже удивило лжеграфа де Сен-Жермена. Облачившись в домашний халат, он уселся напротив отца в глубоком кресле с «ушами». Закурил сигару.– Даже голова кружится, – сказал Александр, выпустив первый клуб дыма. – Маркиза и двое-трое ее гостей, которых вы наверняка знаете, заметили всего лишь, что я неплохо выгляжу. Как и на том ужине у Петра Третьего, никто ничего не заподозрил. Поскольку я не раз слышал ваши речи, то изрек два-три парадокса насчет рабских представлений людей о счастье, о нелепости моды и о том, что выдумка имеет гораздо больше власти над людскими умами, нежели подлинная наука. Меня слушали так, будто я великий жрец невесть какой религии, вещающий по Божьему наитию.Александр расхохотался.– У меня возникло ощущение, что я существую не больше, чем вы.– Вы проницательны. Я и в самом деле не существую.– Как это надо понимать? – спросил Александр, снимая и кладя на стол два крупных перстня – удивительный алмаз и звездчатый сапфир, предоставленные ему отцом.– Я набор образов и легенд. В обществе граф де Сен-Жермен реален не больше, чем в действительности. Никого не заботит, что я ем, каких женщин любил, случается ли мне страдать от бессонницы или ревматизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127
«Желтый алтарь возвышался предо мной, горя чистым пламенем, не имевшим иного питания, кроме самого алтаря. На его черном подножии были начертаны знаки. Над алтарем помещался зажженный факел, сиявший, словно солнце, а выше парила птица с черными лапами, серебристым телом, золотистой шеей, красной головой и черными крыльями. В клюве своем она держала зеленую ветвь и находилась в беспрестанном движении, хоть и ни разу не взмахнула крыльями. Ее поддерживало пламя. Алтарь, факел и птица – символ всех вещей. Ничто не может быть осуществлено без них. Они – все, что есть благого и великого.Обернувшись, я заметил огромный дворец, основание которого покоилось на облаках. Он был сложен из мрамора и имел треугольную форму. Здание венчала золоченая сфера. Опоясывали его, одна над другой, четыре колоннады. Первая была белой, вторая черной, третья зеленой и последняя ярко-красной. Восхитившись искусством построивших его бессмертных мастеров, я решил вернуться к алтарю, факелу и птице, желая изучить их внимательнее. Но они исчезли, и, пока я озирался, ища их взглядом, отворились двери дворца. Из них выступил почтенный старец, облаченный в ризы, подобные моим, с золотым солнцем, блистающим на груди. В правой руке он держал зеленую ветвь, а в левой кадильницу. Деревянная цепь висела на его груди, а убеленную сединами главу венчала остроконечная тиара, подобная той, что была у Зороастра. Он приблизился ко мне с благожелательной улыбкой на устах. "Почитай Бога, – сказал он по-персидски. – Именно Он поддерживал тебя в испытаниях, сопровождая духом Своим. Но, сын мой, ты упустил свою удачу. Ты мог бы сразу завладеть птицей, факелом и алтарем. И стал бы всеми тремя сразу. А теперь, чтобы достичь самого потаенного места во Дворце возвышенных знаний, тебе придется пройти по всем его закоулкам. Идем. Ибо надобно сперва представить тебя моим братьям". Он взял меня за руку и отвел в просторный чертог.Глаза непосвященного не способны объять ни формы его, ни великолепие убранства. Триста шестьдесят колонн опоясывали зал. Красно-бело-сине-черный крест висел в вышине, крепясь к кольцу в своде…»
Невзгоды были для него совсем не тем, чем являются жизненные испытания для обычных людей, но путем посвящения. Руководивший им суровый гений закалил его, лишив естественных благ – родительской заботы, женского тепла и очага. Перенесенные в юности надругательства укрепили против упоения плотью и сексуального беспокойства, отнимающих энергию у человеческих существ всех возрастов. Когда Себастьян еще хрупким юношей прибыл в Европу, его поддержал лишь один-единственный человек, перенеся на него свою нерастраченную отцовскую любовь, – Соломон Бриджмен. С тех пор все, кто предлагал ему дружбу, были, как правило, клиенты, завороженные его талантами и тайной.Своими удачами он был обязан живости собственного ума и собственным ошибкам, увлечениям и тщеславию, даже собственной вульгарности.Теперь он знал: он масон, стоящий над масонством. Он очистил и возвысил себя. Он понял, что такое красная ртуть: суть сути.У тайны не было имени. Как и у него самого. 43. СТРАННЫЙ СОБРАТ ИЗ ЛОЖИ «НАДЕЖДА» ДЖУЗЕППЕ БАЛЬЗАМО – Не могу сказать, отец, что эта идея неожиданна для меня, поскольку вы, похоже, готовили меня к ней уже давно. Но согласитесь, она довольно дерзка.И Александр рассмеялся.– Всякого, кто мыслит незаурядно, считают дерзким, – заметил Себастьян. – Никто в Париже не потребует от вас говорить по-русски. Так что не насилуйте ваш талант, и все пройдет гладко. Помните только, что маркиза д'Юрфе женщина остроумная.– Кого мы посвятим в тайну?– А зачем посвящать в нее кого бы то ни было? Какая им от этого выгода? И какая выгода нам? Вы же сами знаете, у меня нет привычки болтать обо всем, что сказано и сделано, подобно привратницам.Александр кивнул.Себастьян дождался его возвращения. Казалось, что приключение позабавило и даже удивило лжеграфа де Сен-Жермена. Облачившись в домашний халат, он уселся напротив отца в глубоком кресле с «ушами». Закурил сигару.– Даже голова кружится, – сказал Александр, выпустив первый клуб дыма. – Маркиза и двое-трое ее гостей, которых вы наверняка знаете, заметили всего лишь, что я неплохо выгляжу. Как и на том ужине у Петра Третьего, никто ничего не заподозрил. Поскольку я не раз слышал ваши речи, то изрек два-три парадокса насчет рабских представлений людей о счастье, о нелепости моды и о том, что выдумка имеет гораздо больше власти над людскими умами, нежели подлинная наука. Меня слушали так, будто я великий жрец невесть какой религии, вещающий по Божьему наитию.Александр расхохотался.– У меня возникло ощущение, что я существую не больше, чем вы.– Вы проницательны. Я и в самом деле не существую.– Как это надо понимать? – спросил Александр, снимая и кладя на стол два крупных перстня – удивительный алмаз и звездчатый сапфир, предоставленные ему отцом.– Я набор образов и легенд. В обществе граф де Сен-Жермен реален не больше, чем в действительности. Никого не заботит, что я ем, каких женщин любил, случается ли мне страдать от бессонницы или ревматизма.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127