Наконец настала и его очередь:– Господин граф де Сен-Жермен!Себастьян заранее предупредил дворецкого о своем желании, чтобы его слуга весь вечер находился возле двери гостиной, где будет накрыт стол, и Сен-Жермену это было дозволено. Граф кивнул Францу, который тотчас же подбежал к нему. Они поднялись по лестнице и направились в просторную гостиную, сияющую огнями.– Дорогой граф, – сказал Воронцов, выступая навстречу Себастьяну, потому что стоял возле самой двери, – позвольте сказать вам, что ваши мудрые советы принесли плоды. Его величество много над ними думал и извлек много пользы.– Вы льстите моему тщеславию, граф, – со всей любезностью, на какую был способен, ответил Себастьян.– Нет-нет, вы слишком благоразумны и проницательны, чтобы быть тщеславным.Рой придворных кружил вокруг дочери канцлера, графини Воронцовой, которая выглядела еще более надменной и горделивой, чем в тот вечер, когда Себастьян впервые ее увидел. Еще бы, ведь все шло к тому, что к концу года она станет императрицей.Гости томились в ожидании царя. Без четверти семь появился его величество в сопровождении адъютанта. Воронцов встал навытяжку. Раздались аплодисменты. Лицо императора лучилось самодовольством. Он внимательно осмотрелся, словно разыскивая кого-то глазами; подошел посол Пруссии. Царь поднял руку, требуя тишины.– Друзья мои, – громко заговорил он по-французски, – я счастлив, что вы пришли сюда, чтобы вместе со мной отпраздновать заключение мира со славным Прусским королевством!Новый шквал аплодисментов. Посол Англии, похоже, о чем-то задумался. Посол Франции, маркиз де Бретей, прилагал все усилия, чтобы казаться невозмутимым.Затем гостей пригласили в гостиную. Единственный стол длиной в добрых четыре сотни футов блистал хрусталем, золотыми и серебряными приборами.«Пир Валтасара, – подумал Себастьян. – И вскоре последует "мене, текел, фарес"».Ему досталось место между супругой генерала и женой тайного советника его величества. Царь, стоя, поднял свой кубок за Россию и за Пруссию. Гости тоже подняли бокалы, раздались приветственные возгласы.– Да хранит Господь царя и Святую Русь!– За процветание империи и ее доблестных правителей!– За вечную славу Романовых!И тому подобное.Улыбка посла Пруссии, сидевшего по правую руку от императора, была такой застывшей и неподвижной, что походила скорее на гримасу.На камине стояли большие часы; время от времени, между двух шутливых ответов соседкам о возможности предсказывать будущее по картам и оккультной силе драгоценных камней, Себастьян бросал на часы внимательный взгляд: ужин длился уже без малого два часа.Без четверти десять царь поднялся из-за стола. Разговоры мгновенно стихли.– Друзья мои, – заговорил Петр, на сей раз по-русски, – сегодня вечером я хочу поделиться со всеми радостью, которая наполняет меня, когда я думаю о том, что отныне и навсегда мы оказались связаны с прекрасной страной, где властвует мой кузен Фридрих. Порядок, который является сущностью небесной гармонии, осуществляется там благодаря непререкаемому авторитету монарха, благословенного небом, ибо взор его столь же пронзителен, сколь сильна и решительна его рука. Фридрих сумел сделать свою страну первой военной державой мира.Некоторые из присутствующих не смогли скрыть недоумение и разочарование. Выходит, Англия уже ничего не значит? А Франция? А сама Россия?– Мы должны рассматривать Пруссию как идеал, как нашего наставника, – продолжал с воодушевлением монарх. – И лично я намерен следовать ее примеру во всем: как в государственных делах, так и в управлении армией…Неужели Петр опять выпил больше, чем следует? Даже сидящая возле Себастьяна супруга генерала нахмурила брови. Секретарь французского посла, стоя за его спиной, переводил ему высказывания императора. Физиономии иностранных посланников ясно выражали смятение и замешательство. На памяти дипломатов никто никогда себе подобного не позволял.Так прошло еще четверть часа. «Мене…» – сказал про себя Себастьян.– Прикрываясь так называемой толерантностью, которую, как все это осознают, нельзя назвать иначе, как преступной, – продолжал царь, – некоторые царьки присвоили себе право захватить территории, исторически и династически принадлежащие России. Я имею в виду Шлезвиг. Но нашему терпению пришел конец. Завтра же наша доблестная армия отправится в поход, чтобы взять эти земли обратно и вернуть их в лоно отечества.Никаких сомнений, эта имперская самоуверенность была заимствована непосредственно у Фридриха. Посол Франции поднял голову. Посол Пруссии тоже, но по другой причине. «Это сигнал, – подумал Себастьян. – Петр собирается удалить гвардейские полки, чтобы оставить императрицу без защиты».Внезапно Петр III поменял тему:– Обязанность просвещенного монарха – не допускать разврата и порока в своем окружении. В ознаменование новой эры, в которую вступает Россия, я принял решение развестись с неверной супругой, недостойной императорского величия… Петр III действительно во время этого ужина публично оскорбил свою жену. (Прим. автора.)

Гости разинули от изумления рты. «Текел…» – прошептал Себастьян. Супруга тайного советника, сидевшая возле Себастьяна, казалось, была оглушена происходящим. Генерал вытаращил глаза. Его соседка нервно обмахивалась кружевным платочком. В гостиной рос гул голосов, протокол был позабыт. Но Петр III, ничего не замечая вокруг, продолжал исступленно разглагольствовать:– …Эпоха фаворитов закончилась! Отныне никаких преступных уступок. В конце этого ужина я отдам приказ арестовать бывшую императрицу и отправить ее в монастырь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127