– Стало быть, императорская гвардия вскоре в полном составе окажется в Санкт-Петербурге?– Да.– На каком расстоянии казармы находятся от Зимнего дворца?– Не так далеко.– Все полки преданы императрице?Григорий Орлов не мог скрыть замешательства, он помедлил с ответом.– Они преданы России, которую представляет императрица…– Но не самой императрице?– Никто в гвардии… То есть почти никто не верит, что придется вмешаться, чтобы защитить лично императрицу…Встревоженный Себастьян попытался представить себе контрзаговор, о котором знал бы лишь ограниченный круг людей.– Но сколько человек были бы готовы немедленно выступить, причем на ее стороне?Трое русских обменялись взглядами.– Человек сорок, – произнес наконец Барятинский.– Всего лишь четыре десятка людей, готовых действовать?Русские покачали головами.– Сорок против всей машины царской власти, вместе с канцлером и генералами? – настаивал Себастьян, все еще не веря.– Такова реальность, граф. Было бы слишком неблагоразумно лгать вам.Все были подавлены. После молчания, еще более длительного, чем прежде, Себастьян заявил:– Все в руках императрицы.– Что вы хотите этим сказать?– Ей придется предстать перед всей гвардией и объявить себя спасительницей, защищающей Россию от иноземца. Как это сделала когда-то императрица Елизавета.Это заявление повергло всех в шок.– Что вы задумали? – спросил Григорий Орлов.– Захват власти императрицей. Он должен произойти самое большее за несколько часов.– Но кто ей все это объяснит? – недоумевал Григорий. – Никто из нас к ней не допущен, кроме графа Панина. Дорога в Петергоф, где она в данный момент проживает, охраняется преданными немцу людьми.– А где сам царь?– Если он находится не в Санкт-Петербурге, чтобы принять посла или что-то в этом роде, то пребывает в Ораниенбауме, это на Финском заливе, прямо напротив Кронштадта, в замке, который охраняет голштинский полк.– Если я вас правильно понял, – подвел итог Себастьян, – при дворе зреет заговор против царя и канцлера Воронцова, но с вашей стороны никакой организации не существует. Вы практически ничего и никого не представляете. Я могу только повторить: одна лишь императрица может действовать законно.Барятинский и Григорий растерянно посмотрели на него.Они походили на мышей, которых смертельно пугает и в то же время завораживает огромный кот. И оказались настолько парализованы этим страхом, что, похоже, потеряли всякую способность действовать.– Так не может более продолжаться, – властно произнес Себастьян. – Нам нужно добиться через Панина доступа к императрице.– Но Панин тоже в Петергофе, – заметил Алексей.– Может быть, к нему можно добраться через Разумовского? – предположил Барятинский.– Кто это?– Президент Академии наук.– Тогда сделайте это, прошу вас, причем прямо завтра, – заявил Себастьян. – Я хотел бы получить от него рекомендательное письмо к Панину до моего отъезда в Санкт-Петербург. Мы все должны собраться там как можно раньше. Я буду у графа Ротари, в его особняке в Графском переулке, это возле Невского проспекта.Распростившись с гостями, Сен-Жермен в сопровождении Александра и шевалье де Барбере вышел из дворца.Садясь в карету, Себастьян еще думал о том, что английская корона поддерживала безумства будущей императорской четы России. Он поведал об этом Александру и шевалье де Барбере.Положение было чрезвычайно рискованным. Во всяком случае, для него. 12. УРОК ГЕРОИЗМА В КРУГЛОЙ БЕСЕДКЕ Гвардейцы бросили внимательный взгляд внутрь великолепной кареты. Они увидели там элегантную даму в дорогих украшениях, которая обмахивалась веером, спасаясь от жары, уже довольно чувствительной даже в такое раннее утро. Роскошное ожерелье с бриллиантами и рубинами переливалось на белой припудренной шее. Из-под серой, расшитой бисером тафты юбки виднелась крошечная ножка в сатиновой туфельке цвета слоновой кости.– Я графиня Безбородко, – произнесла женщина тонким голоском, – еду на один день навестить свою племянницу, госпожу де Суверби.Один из гвардейцев достал из кармана истрепанный листок бумаги и сверился – или сделал вид, что сверился, – с чем-то похожим на список; наверняка имена людей, которым был запрещен доступ в Зимний дворец и Петергоф. Затем он махнул кучеру, давая дозволение проезжать.Карета снова покатилась по дороге и несколько минут спустя остановилась перед лестницей великолепного дворца. Лакей, сидящий рядом с кучером, проворно спрыгнул на землю, открыл дверцу и спустил приставную ступеньку. Пассажирка не спеша вышла из кареты, опираясь на руку своего лакея, восхищенно огляделась вокруг и поднялась на крыльцо. Двое слуг открыли перед ней дверь. Дама назвала себя и, смерив лакеев высокомерным взглядом, приказала, чтобы о ее приезде немедленно доложили госпоже де Суверби. Ее попросили подождать в изысканной гостиной, огромные окна которой выходили в сад.Несколько минут спустя появилась озадаченная баронесса Вестерхоф. Она внимательно разглядывала посетительницу, не в силах скрыть недоумение.– Племянница, дорогая, – воскликнула графиня Безбородко, поднимаясь с кресла и бросая пронзительный взгляд на молодую женщину. – Как я рада тебя видеть!Поначалу госпожа де Суверби застыла от изумления, затем постепенно стала приходить в себя и наконец заключила в объятия свою новоявленную тетушку. Слугам, которые стояли в ожидании приказаний, а на самом деле внимательно наблюдали за происходящим, баронесса велела принести кофе.– Тетушка, дорогая! Какая приятная неожиданность! – воскликнула госпожа де Суверби на октаву выше, чем следовало бы, чтобы это выглядело естественно.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127