«Фарес!» – сделал вывод Себастьян. Воронцов был мертвенно бледен. Посол Беранже побагровел, его душил воротник. Граф Чесеновский, опрокинув бокал, нервно ерзал на своем стуле. Присутствующим не сиделось на месте, а шум сделался просто неприличным.– Выпьем за Россию! – воскликнул Петр III. – За благоденствие трона!Гости недружно подняли бокалы. Всем не терпелось подняться из-за стола и выразить свое возмущение. Петр III объявил об окончании ужина. В гостиной раздался оглушительный скрежет стульев, отодвигаемых слугами. Себастьян сразу же бросился к двери.– Как можно скорее найди князя Александра! – шепотом отдал он приказ Францу.Затем Сен-Жермен направился в соседнюю гостиную, где царило оживление.В центре кружка военных и советников восседал царь с кубком в руке. Он не мог слышать восклицаний, которые раздавались то в одном, то в другом углу гостиной:– Это безумие!– Неслыханный скандал!– Неужели нам предстоит стать прусской провинцией?В этот момент оркестр громко заиграл вступление к танцам, и у монарха больше не было возможности наблюдать за реакцией приглашенных. Он попросил, чтобы гости начали танцевать, и сам заскользил по паркету с графиней Воронцовой. Зрелище было ужасным: сумасшедший, танцующий с безжизненным манекеном. Некоторые военные покинули гостиную.Себастьян чувствовал себя как на горящих угольях. Он не решался взглянуть на часы, прилагал все усилия, чтобы поддерживать хотя бы видимость разговора с какой-то дамой, которая пригласила его на завтрашний вечер, чтобы он поиграл у нее на клавесине.– Сударь…Себастьян обернулся. Это был Франц, он наклонился и прошептал хозяину на ухо:– Князь Александр внизу.Себастьян кивнул и попросил у собеседницы позволения покинуть ее на несколько минут. На губах графа играла виноватая улыбка: что поделаешь, настоятельная необходимость.Сен-Жермен быстро спустился по лестнице, и Франц проводил его к карете, стоявшей чуть поодаль. Слуга открыл дверцу, Себастьян поднялся.И вышел с другой стороны, через противоположную дверцу.Вернее, не совсем он. Но почти он. Во всяком случае, кто угодно поклялся бы, что это именно он. Он, до последней бриллиантовой пуговицы.Человек, сидящий в карете, назвал кучеру адрес князя Барятинского. 16. ЭТОТ КАСТРИРОВАННЫЙ ПОДЛЕЦ! ЭТОТ СЛЮНТЯЙ, ИГРАЮЩИЙ В КУКЛЫ! Франц проводил Александра наверх.Слуга Сен-Жермена не говорил по-русски, но с помощью двух или трех слуг, изъясняющихся по-немецки, смог понять содержание речи императора. На лестнице он пересказал ее Александру. Поскольку Франц был хитрый малый, себе на уме, он понял из сказанного гораздо больше, чем можно было бы ожидать от простого слуги.Дама, которая пригласила Себастьяна к себе на музыкальный вечер, поспешила к графу де Сен-Жермену. Вернее, к его сыну.– Граф, вы ни слова не сказали о речи его величества!– Мадам, физика утверждает, что всякое действие вызывает противодействие. Речь его величества была реакцией, за ней неизбежно последует другая реакция, но напрасно я стал бы пытаться ее угадать.Дама казалась весьма озадаченной таким ответом.– Но что говорят ваши чувства, граф? – настаивала она.– Мадам, я могу это чувствовать так же, как смену времен года, не больше и не меньше. Они также предопределены высшей силой, против которой никто не может восставать. Мы просто приспосабливаемся к этим явлениям, как и все смертные. Единственное различие между временами года человека и временами года природы – то, что длительность первых предугадать невозможно.Собеседница рассмеялась.– Граф, вы возвращаете мне спокойствие и присутствие духа, – воскликнула она. – Вы словно держитесь от всех на почтительном расстоянии. Как я восхищаюсь вами! Как бы я хотела быть похожей на вас!– Боюсь, мадам, что вы от этого только проиграете, – поклонился Сен-Жермен. – По моему мнению, ваше очарование намного превосходит мою мудрость.Дама рассмеялась еще звонче, и атмосфера, царящая в группе людей, окруживших лжеграфа де Сен-Жермена, несколько разрядилась.– Вы знаете, что мне только что поведал граф? – прощебетала довольная собеседница Сен-Жермена.Веселость привлекла внимание весьма представительного господина, который неторопливо приблизился к Александру, которого принял за графа де Сен-Жермена.– А, господин де Беранже! – воскликнула дама.– Граф, – обратился к Александру Беранже, – вы присутствуете при историческом моменте.Протокол требовал, чтобы на это заявление последовал ответ.– Сударь, коль скоро вы дипломат, – тут же откликнулся Александр, – вы принадлежите к избранным, которым известен этот мировой закон: История никогда не заканчивается.Беранже удивленно приподнял брови. Он собирался что-то сказать, но среди присутствующих возникло движение, и беседа оказалась прервана. Царь уже набросил плащ и собирался удалиться.– Приятного вечера! – провозгласил Петр, явно довольный собой. – Танцуйте и пейте за мое здоровье!И царь вышел в сопровождении нескольких советников и секретарей.– Разве император не останется в Санкт-Петербурге? – поинтересовался лже-Сен-Жермен.– Нет, я слышал, что он возвращается в Ораниенбаум, – ответил Беранже.Александр поклонился.– Мне пора уходить, – произнес он.Лже-Сен-Жермен распрощался с собеседниками, пообещав своей собеседнице, что непременно придет к ней завтра музицировать. Он уточнил, что остановился у графа Ротари, в Графском переулке, возле Аничкова моста.Франц поджидал Александра возле двери.– Карета скоро появится, – шепнул ему на лестнице слуга.
Увидев Себастьяна, стремительно входящего в особняк Барятинского, сам князь, братья Орловы и шевалье де Барбере поставили бокалы и одновременно вскочили со своих мест.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127