Тем не менее, прошло два или три дня в сомнениях и колебаниях, прежде чем она решилась попросить Рене учить ее верховой езде.К этому решению она пришла, работая над его портретом. С каждым часом, проведенным ею за изучением его черт, она все больше и больше, попадала под опасное воздействие его обаяния. И хуже того, комната, которую он отвел ей под мастерскую с другой стороны примыкала к его спальне. Во время сеансов рисования она не могла избавиться от навязчивых воспоминаний о том, как он ласкает ее, лежащую в его постели.Иногда ей даже казалось, что он читает ее мысли, потому что часто ловила его улыбку, когда вроде бы нечему было улыбаться. Она должна бежать прежде, чем уступит его домогательствам.Рене с готовностью согласился обучать ее, что показалось ей удивительным.Когда Рене показал ей, как надо садиться на лошадь, она закусила губу.– Вообще-то ты будешь ездить в дамском седле, – сказал он, спускаясь, – так что сегодня я посажу тебя поперек седла.Она хотела сказать, что предпочитает ехать верхом по-мужски. Девушке казалось, что так гораздо легче удержаться на лошади, обхватив животное ногами, вместо того чтобы свесить их на одну сторону. Однако не стала этого говорить. Ведь он и так сомневается в том, что она леди.Рене поднял ее и посадил на лошадь. Она тут же вцепилась в луку седла.– Руки должны быть свободны, чтобы управлять поводьями, – сказал он.– Но я же свалюсь! – завопила она.Он засмеялся, вскочив в седло позади нее. Затем обхватил ее за талию.– Ты не свалишься, доверься мне.Ее сердце тревожно забилось, когда по его знаку Моника тронулась вперед. Сначала он сам держал поводья, затем передал их Элине.– Не позволяй лошади думать, что ты не полностью контролируешь ситуацию. Если будешь уверенно держать поводья и слегка их тянуть, а не дергать, лошадь будет тебе послушна.Страх Элины все возрастал, даже руки вспотели.– Лучше ты возьми поводья.– Ты все делаешь правильно, – прошептал он ей в затылок. – Только расслабься.Она так крепко сжимала поводья, что побелели костяшки пальцев.– Ты и лошадь должны составлять одно целое, – сказал он, крепче сжимая ее талию. – Если правильно обращаться с лошадью, она не сбросит тебя.Элина чуть-чуть расслабилась.– Постарайся представить себе, что ты едешь в экипаже и смотришь в окно на окружающий мир.– Окружающий мир не может меня затоптать, так что нет необходимости наблюдать за ним.– Забудь про лошадь! Представь, что ты едешь в карете, и кто-то другой правит поводьями. Мы с тобой пассажиры, ведущие разговор. Смотри, дорогая, – сказал он, изображая джентльмена, ведущего легкую беседу, и указал на кипарисовую аллею, по которой они проезжали. – Разве это не восхитительные деревья, дорогая? О чем они напоминают тебе, с их возвышающимися над землей кронами?– На мгновение Элина оторвала взгляд от лошадиной головы и взглянула на деревья.– Они ничего мне не напоминают, – резко ответила она, цепляясь за луку седла.Он снова убрал ее руки, положив их ей на колени.– Правда? Я всегда думал, что они похожи на коленопреклоненных мужчин. Это из-за них мой отец назвал имение Кур-де-Сипре – дословно «двор кипарисов».Он говорил, что они выглядят точь-в-точь как придворные, прислуживающие королеве.Она снова оторвала взгляд от лошади и еще раз взглянула на кипарисы. Они и в самом деле напоминали придворных. Разглядывая деревья, она не заметила, как ослабила поводья.– Представь себе, что мох – это их пышные наряды, – тихо сказал Рене.Легкая улыбка скользнула по ее лицу.– А ты и есть их королева, – продолжал Рене шепотом, склонив голову, чтобы прижаться к ее шее. – Они воздают тебе почести.Его губы коснулись ее волос, вызвав в ней легкий трепет. Она натянула поводья, но уже не от страха.– Ты… ты собирался учить меня верховой езде – сказала она с дрожью в голосе.– Именно это я и делаю. Но кто сказал, что я не могу слегка развлечься во время урока?Элина промолчала, когда он вытащил шпильки из ее прически и волосы свободно рассыпались по плечам.– Так-то лучше, – пробормотал он. – Теперь, с этими свободно распущенными волосами, ты и вправду похожа на королеву леса.Она ухватилась за слово «свободно».– Я предпочла бы быть свободной, это правда.– Нет, любимая. Ты не желаешь быть свободной, иначе взяла бы у меня деньги и уехала. Мы оба в этой ловушке – ты и я. И я наслаждаюсь этим уединением. Но мне хотелось бы, что бы все было несколько по-другому.Дыхание Рене шевелило ей волосы, и она поняла, чего он хочет. У нее перехватило дыхание. Он назвал ее «любимой».Его рука скользнула вверх, обхватив ее выше талии так, что при каждом шаге лошади ее груди касались его руки. Элина отчаянно боролась с приятной истомой, охватившей все ее существо. У нее не было ни малейшего желания сопротивляться.Моника медленно шла по аллее, но Элина не прикасалась к поводьям. Рядом с Рене она чувствовала себя в полной безопасности. И совершенно не боялась лошади. Элина наслаждалась каждым прикосновением Рене и жаждала его ласк. Рене был прав, когда сказал, что, рисуя его портрет, она изменит к нему отношение в лучшую сторону. Так оно и случилось.– Мы не могли бы двигаться немного быстрее? – спросила она, пытаясь высвободиться из его рук.– Не стоит, – сказал он, касаясь своим теплым дыханием ее щеки. – Ты снова можешь испугаться.– Нет. Страх почти прошел.– Посмотри на меня. Я хочу убедиться, что это действительно так.Элина повернула голову и взглянула Рене в глаза. В них было торжество, и она поняла, что совершила промах. В тот же момент он запечатлел на ее губах поцелуй.Девушка отпрянула от него.– Осторожно! Ты ведь не хочешь свалиться с лошади?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95