Он всегда говорит гадости.Сила убежденности, с которой были сказаны эти слова, ошеломила Элину. Но затем она прищурилась.– Без сомнения, ты будешь защищать Рене, – сказала она резким холодным тоном. – Он твой хозяин.Выражение лица Луи смягчилось.– Моя маленькая девочка, вы должны доверять людям. Разве можно думать, что все лгут, только потому, что кто-то один солгал вам? Разве я когда-нибудь скрывал что-то от вас? Даже в ту, первую ночь? Никогда. И теперь я говорю вам правду. Месье не убивал вашего любо… вашего брата.Элина бессильно уронила руки. Она хотела бы верить Луи, но не могла.– Откуда ты знаешь, что он не соврал тебе?– Месье не убивал вашего брата. Он вообще никого не может убить.– Я хотела бы тебе верить, но…Ответивший ей мужской голос прозвучал у нее из-за спины:– Но ты не можешь, потому что тебе удобнее не верить.Элина медленно повернулась и оказалась лицом к лицу с Рене, стоящим в проеме двери, соединявшей студию с его спальней. Изнывая от жары, он только что снял сюртук и держал его в руке. Она в изумлении смотрела на него, сбитая с толку той вспышкой облегчения, которую успела заметить на его лице, прежде чем глаза его потемнели. Затем он стремительно, в два прыжка, ворвался в комнату, и сердце ее тяжело забилось от страха.В растерянности он остановился возле своего портрета. Теперь Элина видела перед собой его изображение, в котором, сама того не сознавая, воплотила свои собственные желания и надежды на будущее, и его самого, из плоти и крови, к которому испытывала страстное влечение и в то же время безотчетный страх.Луи покинул комнату.Когда молчание стало невыносимым, Рене бросил сюртук и осторожно приблизился к Элине.– Уоллес мертв, Элина, – сказал он с откровенной суровостью в голосе. – Он был лжецом и шулером, и теперь он мертв. Он был недостоин тебя и, конечно же, не стоит того, чтобы ты ради одной лишь бессмысленной мести за него отказывалась от своих собственных желаний. В особенности, когда человек, которому ты хочешь отомстить, не убивал его.Его слова, казалось, пробудили ее к действию. С горестным возгласом она повернулась к двери, через которую вышел Луи, намереваясь выбежать из комнаты, прежде чем Бонанж заставит ее и дальше слушать эту ложь.Но Рене в мгновение ока подскочил к ней и сжал ее запястья. Когда ее попытки вырваться не увенчались успехом, она поникла, все еще избегая его взгляда.– Все это время, – продолжал он еще более резким тоном, – ты использовала смерть твоего партнера-сообщника как защитную преграду между нами. Ты любовно собирала всю информацию, которую тебе только удавалось добыть, чтобы добавить ее к этому защитному барьеру и укрепить его. А почему? Не потому, что тебя действительно волновала смерть Уоллеса: ты боялась, что, разрушив этот барьер, я могу уничтожить тебя. Ты заблуждаешься, если думаешь, что Уоллес имеет какое-то отношение к нашему противоборству.Потрясенная, она обернулась и в изумлении смотрела на него с открытым ртом, изнемогая под ударами несправедливых слов, которые он безжалостно швырял ей в лицо.– Я не единственная, кто нагромождает барьеры и ложь вокруг себя, – прошипела она. – Ты отказываешься признать, что Алекс – мой брат, хотя у тебя нет никаких доказательств, что это не так. Ты не желаешь допустить, что я могу оказаться именно той, кем кажусь. Если я говорю правду, тогда единственное, что ты считаешь надежным и прочным – семья твоей сестры, – окажется столь же непрочным и уязвимым, как и все в этом мире. Тебе проще превратить меня в нечто, чем я не являюсь, чем позволить быть той, кто я есть.– Вот именно, – сквозь зубы процедил он, привлекая ее к себе. – Я не знаю, кто ты и что собой представляешь. Но эти чарующие глаза сразили меня, и я бы поверил, что луна – это солнце, если бы услышал это от тебя. К тому же я помню ту ночь…– Да, ту ночь, – тихо с горечью проговорила она. – Ту ночь, когда ты поклялся, что отомстишь, если мы выйдем из комнаты. Ту ночь, когда мой брат украл твои деньги. Ту ночь, когда… когда кто-то взял на себя труд избавить мир от этой ужасной угрозы – моего брата. Да, я буду помнить ту ночь всю жизнь.Она попыталась вырваться из его рук, но он не отпускал ее.– Никто из нас не сможет забыть, так зачем же продолжать мучить друг друга?Он отпустил ее запястье и, крепко взяв за подбородок, запрокинул ей голову, повернув лицом к себе.– Посмотри на меня, черт тебя подери! – приказал он.– Отпусти – пробормотала она, упираясь руками ему в плечи и пытаясь оттолкнуть его.Вздох раздражения сорвался с его губ.– Брат или любовник – Уоллес мертв, и я заставлю тебя забыть его и ту ночь, даже если это будет последнее, что я сделаю в жизни, – торжественно произнес он, преодолевая ее сопротивление.Из ее груди вырвался не то стон, не то рыдание, и она с мольбой заглянула ему в глаза.И вдруг ощутила, что это глаза честного человека. На его лице отразились страдание и боль. Нет, он не может быть хладнокровным преступником. Не способен на такую бессмысленную жестокость.Увидев, что она растеряна, он прижался губами к ее трепещущим губам.– Моя дорогая, любимая, – шептал он. – Ты пленила меня, милые глазки. Но я навсегда хочу остаться твоим пленником.Он расстегнул, а потом снял с нее жакет, блузку и взял в ладони ее груди.Слабый стон слетел с ее губ. Какой демон в нее вселился? Как могла она позволить ему прикасаться к себе столь постыдным образом?Однако желание было сильнее всех ее сомнений. И все же она попыталась отстраниться. Но он снова завладел ее губами.– Пожалуйста, Рене, не надо! – крикнула она, отталкивая его, в то время как Рене пытался расстегнуть ворот ее блузки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95