Кэти сидела у постели, держа за руку мужчину, обложенного валиками. Макторп всегда был крепким, но болезнь и неподвижность так изнурили его, что кожа свисала складками, будто одежда. Его лицо стало зеленовато-бледным, оно лоснилось от пота, глаза лихорадочно горели в темных запавших глазницах. Тяжелое дыхание звучно разносилось по комнате, этот звук немного напоминал конский храп. Кэти держала его правую руку в ладонях, Макторп неотрывно смотрел на нее, как будто боялся отвернуться даже на минуту. Он цепко держался за жену, надеясь, что она спасет его от холодного дыхания могилы.Кэти подняла глаза на Кита, и он сказал:– Я нашел для вас немного еды. Мэри ушла готовить овсянку – больше ничего нет, только вот еще бутылка вина, – Кит положил еду на стул перед Кэти. Она взяла бутылку, приподнялась и уронила несколько капель в рот мужу. Макторп проглотил вино и закашлялся, и Кэти дала ему выпить еще, а потом отпила немного сама. Макторп судорожно цеплялся за ее руки, движимый отчаянным порывом. Кэти мягко отстранила его и с жадностью набросилась на хлеб с сыром.Кит удивился, почему Кэти не дает поесть мужу, и уловив его вопросительный взгляд, она пояснила:– Он не сможет это есть. Может быть, он поест овсянку, если Мэри приготовит ее. Сходите к ней, Кит, я не могу оставить его, – Макторп ловил каждое ее движение.– Он знает, что я здесь? – тихо спросил Кит. Кэти покачала головой.– Нет. Ему очень плохо, он почти ничего не понимает, только замечает, здесь я или ушла. Ему уже недолго осталось, – она проглотила остаток хлеба и вновь села на край постели, подав руку мужу, который сразу благодарно вцепился в нее. Кэти оглянулась на Кита, стоящего позади ее, и смущенно облизнула губы.– Я рада, что вы здесь, Кит. Я была бы благодарна вам, если бы... если бы вы остались здесь, пока все не закончится. Не думаю, чтобы это затянулось.– Я останусь, – заверил ее Кит. Ее бледное и худое лицо показалось ему прекрасным, настоящим источником добра и света в полумраке комнаты. – Я останусь с вами, Кэти. Я никуда не уйду, пока вы сами не захотите этого.Она долго смотрела ему в глаза, не улыбаясь, и что-то в ее взгляде подсказало Киту – она никогда не попросит его уйти.
На следующий год Эдуард вновь появился в Лондоне. Аннунсиата приняла его у себя дома, полулежа в свободном вишневом бархатном платье на шезлонге, новом приобретении, выписанном из Франции за бешеные деньги.– Дорогая, я не знал, – начал Эдуард, заметив округлившийся живот Аннунсиаты и склоняясь над ее рукой. – Когда это должно случиться?– Через месяц, – спокойно ответила Аннунсиата и покраснела. – По крайней мере, он...Эдуард сухо улыбнулся и опустился на стул рядом с ней.– Понимаю. Вы теперь графиня – именно это я и предсказывал вам давным-давно, помните, Нэнси? Значит, я был прав.– Вы никогда не говорили, что осмелитесь заниматься любовью со мной, – раздраженно добавила она, – и в этом вы тоже были правы.Эдуард нахмурился.– Я слышал о Хьюго. Вы же знаете, я любил его так же сильно, как вы.– И доказали это весьма странным способом, – заметила Аннунсиата.Эдуард сжал ей руку.– Мы оба любили его и совершили наш поступок по взаимному согласию. Он не уничтожил нашу любовь.– Интересно, что бы сказал на это Хьюго? – с любопытством спросила Аннунсиата. – Ничего не понимаю.– Мы с вами, Нэнси, неисправимые негодяи. Мы оба эгоистичны до мозга костей, мы не страдаем излишней щепетильностью, за это люди и любят нас. Но можем ли мы любить других? Вероятно, только тех, кто похож на нас.– Вы пытаетесь сказать, что любите меня?– Разве вы не хотите это слышать? Я думал, мы хорошо понимаем чувства друг друга, – улыбнулся Эдуард, а Аннунсиата бросила на него проницательный взгляд.– Нет, я так не считаю, – ответила она, и Эдуард не решился возражать.– Почему вы не написали мне?– О Хьюго или о ребенке?– Конечно, и о том, и о другом – оба важны для меня. Я бы сразу приехал помочь вам. Вам не следовало оставаться одной в такое время.– Людям постоянно приходится в одиночку справляться с трудностями, – сердито перебила она, а затем задумчиво продолжала: – Кроме того, обо мне позаботился король, и Берч сделала немало хорошего. Незачем было посылать за вами.– И потому вы вышли замуж за графа, – иронично заключил Эдуард. – Какой он?– Он очень добр и любит меня.– Бедняга! И он не будет возражать против наших отношений? Конечно, когда у вас родится ребенок, – добавил Эдуард.Аннунсиата ударила его веером по руке.– Не надо, вам это не к лицу. Джордж не беспокоит меня, и это его главная добродетель. У нас брак по соглашению, Эдуард, как вы сами понимаете, – она вздохнула и задвигалась на своем ложе. Шарлемань толкнул дверь лапой и вошел в комнату; недовольно обнюхав ноги Эдуарда, он прыгнул на шезлонг и свернулся клубком, как котенок, рядом со своей хозяйкой.– Тогда к чему вздохи, девочка? Вам грустно?– Тревожно, – поправила его Аннунсиата. – Когда я приехала в Лондон и вышла замуж на Хьюго, я думала, что понимаю, как должна жить. Но еще до его смерти мне перестала нравиться эта жизнь.– Как вы думаете, чего бы вам хотелось? – с едва заметной улыбкой спросил Эдуард.– Любви, должно быть. Только где ее найти? Я даже не знаю, что меня ждет. Может быть, я уеду в Вирджинию.Эдуард засмеялся.– Совсем необязательно уезжать в такую даль. Послушайте, Аннунсиата, я скажу вам кое-что, и вы мне не поверите, но все равно это правда. Когда вы наконец найдете любовь, вы увидите, что жили бок о бок с ней уже очень давно, может быть, всю жизнь, только не замечали этого. Любовь ждет в вашей собственной гостиной – ее не надо искать, она ждет, чтобы вы ее узнали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125