Присев на краешек кровати, Руарк вытер их, затем положил ей на лоб прохладную повязку, и Энджелин беспокойно заметалась по постели.— Мне так холодно, Король! Так холодно…Она вся дрожала, и Руарк поплотнее укрыл ее одеялом. Вслушиваясь в лихорадочный бред несчастной женщины, он даже забыл, как она виновата перед ним. Наконец Энджелин успокоилась, и Руарк, встав с ее постели, пересел на стул.Наблюдая, как отчаянно Энджелин борется за жизнь, он невольно ощутил чувство вины. А вдруг она действительно говорила ему правду? Значит, это он толкнул ее на столь отчаянный шаг, когда она сбежала с парохода…«Не будь таким дураком, Руарк, — сказал он себе с укоризной. — Ты прекрасно знаешь, чего на самом деле стоит эта девица. Так не позволяй же жалости одержать верх над справедливостью!»Энджелин снова начала бредить.— Проклятый саквояжник! Ты принадлежишь мне, мой Король, и ему не удастся тебя отобрать!Беспокойные метания больной по постели чрезвычайно осложняли обязанности Руарка в качестве сиделки, но он стойко нес свою вахту в течение всей ночи, то меняя горячие компрессы на плече Энджелин, то прикладывая все новые и новые прохладные повязки ко лбу. Он снова и снова поправлял одеяло и простыни, которые она сбрасывала, когда ее бросало в жар, и обтирал ей губы мокрой губкой, чтобы они не пересыхали.Еще он держал ее за руку. Ему хотелось, чтобы Энджелин ощутила, что она не одна.— Поторопись, Обби, янки уже близко! Мы должны спрятаться на болоте…Слезы вновь заструились по ее лицу.— Нет, Роберт, ты не можешь умереть! Я этого не вынесу… Я люблю тебя… Люблю…Голос Энджелин прервался, и она снова горько заплакала. Руарк попытался устроить ее поудобнее, но она неожиданно с силой вцепилась в его руку.— Мамочка, где ты? Мне страшно… Не уходи, мамочка! — запричитала она вдруг, как будто была маленькой беспомощной девочкой.Осторожно и нежно Руарк опять уложил Энджелин и вытер ей слезы. Похоже, состояние больной с каждой минутой не улучшается, а ухудшается. Лихорадка сжигает ее…— Не сдавайся, Энджелин! Борись! Ты должна побороть болезнь, — прошептал он.Он вспомнил ее очаровательный смех, ее глаза, которые пылали ненавистью к нему. Она такое живое, полное энергии существо! Неужели ей суждено окончить свои дни в тисках горячки и этого лихорадочного бреда? Он снова присел рядом с ней на постели и сжал ее руку в своих ладонях.— Не сдавайся, Энджелин! Ты должна выиграть эту битву, мой маленький черноволосый ангел с поломанным крылом…Утром снова приехал доктор Марч и привез дополнительные медикаменты. Энджелин стала заметно спокойнее, но лихорадка все еще не отпускала ее. Поговорив с доктором, Руарк вышел из спальни и направился к себе в кабинет. Не успел он сделать и нескольких шагов, как заметил темную фигуру — кто-то ожидал его в холле.— Нэнни Нэнни (от англ. Granny — «бабушка», «бабуля») — распространенное обращение детей к бабушке.

?Сара Стюарт, тяжело опираясь на серебряный набалдашник своей трости, буравила изумленного внука проницательным взглядом своих небесно-синих глаз.— Доброе утро, Руарк. Поскольку всю ночь в нашем доме царило непонятное смятение, может быть, ты соблаговолишь, наконец, объяснить мне, что здесь происходит?Голос пожилой вдовы был решителен и тверд, слова произносились приятным и звучным тоном, что сразу привлекало к ней всеобщее внимание.Она подставила внуку щеку, мягкую и теплую, несмотря на возраст дамы — а ей было ни много ни мало уже восемьдесят лет, — и Руарк запечатлел на ней почтительный поцелуй.— Ночь и в самом деле была долгой и бурной, моя дорогая нэнни. Прежде всего, я хотел бы принять ванну и побриться. Обещаю, что за завтраком я расскажу тебе все!Проницательные глаза дамы стали еще острее.— Я была бы вам чрезвычайно признательна, молодой человек.И, провожая любящим взглядом высокую, стройную фигуру внука, она довольно улыбнулась.Позднее в тот же день именно Сара первой приветствовала Генри Скотта, когда слуги проводили его, изрядно смущенного, в гостиную. Сара окинула его внимательным взглядом.— Мистер Скотт? Меня зовут Сара Стюарт, — объявила она.Генри с почтительным поклоном снял шляпу:— Да, мэм.Имя Стюарт было ему, разумеется, знакомо, однако приятных ассоциаций не вызывало.— Мой внук объяснил мне, что он вызволил вас из тюрьмы, а затем привез сюда. Он также посвятил меня в подробности своего знакомства с вами и с вашей дочерью.Вообще-то Генри был довольно покладистым и добродушным человеком, но пребывание в тюрьме за преступление, которого он не совершал, а также страх за судьбу и благополучие единственной дочери серьезно сказались на его настроении и характере. Он решил, что если выскажется откровенно, то ничего не потеряет.— Не думаю, чтобы ваш внук объяснил вам все подробности, мэм. Он ведь такой тупоголовый! Люди вроде него не хотят замечать правды, пока она не стукнет их по носу.Старая дама с удивлением взглянула на собеседника. До сих пор ей не приходилось встречать людей, которые бы сомневались в остром уме ее внука. Однако она по достоинству оценила храбрость и прямодушие этого пожилого мужчины и теперь от души пожалела о том, что ей придется рассказать ему нечто не слишком веселое относительно его дочери.— Ну что же, мистер Скотт, со временем я с удовольствием выслушаю и вашу версию этого знакомства, но сейчас, к сожалению, мне нужно сообщить вам нечто не очень радостное.Ее ясные глаза помрачнели.— Речь идет о вашей дочери.— Энджелин! Вы что же, знаете, где она? — с беспокойством спросил Генри.— Она наверху в спальне, мистер Скотт. Боюсь, она не совсем здорова.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120