Сильвен надеялся, что они могли найти какой-нибудь способ связаться с Туата-Де в старинных записях, но Дэйгис не разделял оптимизма своего отца на этот счёт. Он не был уверен, что древняя раса всё ещё существовала. А если она и существовала, то почему они вдруг появятся перед Келтаром-отступником, если они не потрудились показаться любому другому из Келтаров? Он бы не удивился, если бы узнал, что они разбросали свои ловушки в промежуточном пространстве и ушли тысячи лет назад, чтобы никогда не возвращаться.
Поиски занимали много времени. В двадцать первом столетии информации было недостаточно, сейчас её было слишком много, и пробираться сквозь её дебри было грандиозным предприятием.
Он не забеспокоился бы по этому поводу, если бы недавно не заметил кое-что, что дало ему понять, что настало решающее время: его глаза больше не возвращались к золотистому цвету, несмотря даже на их постоянные занятия любовью. Нет, его глаза сейчас были цвета сверкающей меди и темнели дальше с каждым днём.
Несмотря на то, что он не пользовался магией, несмотря на то, что он непрерывно предавался любви, несмотря на то, что те древние больше не говорили, темнота внутри него тем не менее его изменяла, в той же манере, как вино неминуемо проникало и впитывалось в бочку, в которой хранилось.
Он чувствовал, как те тринадцать становятся сильнее, а он сам чувствует себя всё уютней рядом с ними. Они были его частью так долго, что уже начали ощущаться, как некое дополнение - и почему бы ему не воспользоваться дополнительной рукой? Сейчас, вместо того, чтобы ловить себя только парочку раз на использовании магии по каким-нибудь мелочам, как, например, наполнить ванну, он ловил себя на этом раз двадцать, а то и больше.
По крайней мере, он всё ещё ловил себя на этом. Он знал, что скоро и этого не будет. А ещё через какое-то время, он перестанет даже обращать на это внимание. Ту тонюсенькую черту, которую он не должен был пересекать, ему становилось всё труднее и труднее различать.
Потирая свой небритый подбородок, он размышлял, было ли возможно заключить что-то вроде договора с теми тринадцатью.
Заключить договор с дьяволом? - зашипела его честь. Например? Что они будут использовать твоё тело часть времени? Дьявол мошенничает, ты - дурак!
Да, это вызывало беспокойство. Существа внутри него не были честными, им нельзя было доверять. Тот простой факт, что он рассматривал попытку поторговаться с ними, доказывал то, какое критическое время настало.
И доказывал то, как отчаянно он пытался найти способ обеспечить себе и Хлое хоть какое-то будущее.
Вздохнув, он обратил своё внимание обратно на тексты. Сейчас больше, чем когда-либо, было необходимо, чтобы он придерживался предельной дисциплины. Хотя он предпочёл бы скорее подхватить Хлою на руки, вынести её из комнаты и показать ей ещё больше свой мир, жить только настоящим моментом, он знал, что он должен был вернуться к графику, который сохранял в Манхеттене.
Работать от рассвета до заката, любить Хлою только ночью, потом снова работать, пока она дремала.
Он нацелился на намного большее, чем пара месяцев со своей половинкой. Он решительно настроился, что проведёт всю отмеренную ему жизнь с ней.
Когда она встала и выскользнула из комнаты, он держал свой застывший взгляд на томе у него на коленях.
Хлоя блаженно прогуливалась по саду, удивляясь тому, что уже пролетело полторы недели. Это были самые прекрасные дни в её жизни.
Её время распределялось главным образом между изучением содержимого библиотеки в комнате и исследованием недавно открытого наслаждения страстью. Взрывной жар между ней и Дэйгисом был очевидно осязаемым настолько, что в нескольких случаях Сильвен приказывал им покинуть библиотеку в комнате, говоря им сухо ”пойти погулять немного или заняться какой-нибудь ещё деятельностью. Вы двое похожи на пару кипящих чайников, от которых запотевают мои тома”.
В первый раз, когда он сказал такое, Хлоя неистово покраснела, но потом Дэйгис послал ей то, что она стала распознавать как Взгляд, и она моментально забыла о своём смущении. У него была манера наклонять низко голову и смотреть на неё из-под бровей своим тёмным, страстным и настойчивым взглядом, которому всегда удавалось заставить её почувствовать слабость в коленках от желания при мысли о том, что он собирался делать с ней.
Так как она была не в состоянии читать большую часть материала в комнате и испытывала ненасытный интерес к шестнадцатому веку, пока мужчины работали, она частенько незаметно ускользала. Она тщательно исследовала замок, не оставляя ни одну часть незатронутой: кладовые, кухни, часовня, оружейная, гардеробные (хотя добросовестно ежедневно вычищаемые, без них она могла бы обойтись), даже библиотека Сильвена в башне - где она с благодарностью обнаружила некоторые из более недавних трудов. Пожилой мужчина имел экземпляры каждого философского, математического и космологического трактата исторического значения на своих педантично организованных полках.
Также во время этих часов вдали от Дэйгиса, она ближе узнала Нелл и познакомилась с его младшими сводными братьями, Яном и Робертом, обожаемыми темноволосыми мальчишками возрастом двух с половиной лет с солнечными характерами. Она едва ли могла смотреть на них, не думая о том, каких красивых детей сотворил бы Дэйгис.
И что она хотела бы быть той единственной, с которой он сотворил бы их.
Восхитительная дрожь пробежалась по её коже при мысли о том, чтобы создать с ним семью, построить будущее.
Прошедшие десять дней она внимательно наблюдала за ним и сделала вывод, что он определённо испытывает привязанность к ней.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109