На ней были балетного типа туфли без каблука, несколько скрадывавшие ее рост. Ее лицо, подобно телу, было крупным, с крупными чертами, которые, казалось, колебались между бесцветностью и красотой. Лимас решил, что ей года двадцать два – двадцать три и что она еврейка.– Мы просто занимаемся проверкой того, все ли книги на месте. Видите, они под рубриками. Проверив, вы помечаете ее карандашом в каталоге и продолжаете индексацию.– А что потом?– Только мисс Крейл имеет право обводить рубрики чернилами. Таково правило.– Чье правило?– Мисс Крейл. Может быть, вы начнете с книг по археологии?Лимас кивнул, и она направилась в соседнюю нишу, где на полу стояла обувная коробка с каталожными карточками.– Вы когда-нибудь уже занимались этим? – спросила Лиз.– Нет. – Он нагнулся, взял пригоршню карточек и потасовал их. – Меня прислал мистер Питт. Из бюро. – Он швырнул карточки в коробку. – А заполнять чернилами карточки тоже имеет право только мисс Крейл?– Да. Только она.Лиз Голд оставила его, и, чуть помедлив, он взял книгу и прочитал название. Это были «Археологические находки в Малой Азии», том IV. Других томов вроде бы не было.Был уже час дня, и Лимас изрядно проголодался. Он заглянул в соседнюю нишу, где работала Лиз, и спросил:– А как насчет ленча?– А-а, у меня есть с собой бутерброды. – Она казалась слегка обескураженной. – Угощайтесь, если хотите. А кафе тут поблизости нет.Лимас покачал головой.– Благодарю, но я пойду. Надо купить кое-что.Она смотрела, как он выбирается на улицу через дверь-вертушку.Вернулся Лимас в половине третьего. От него слегка попахивало виски. Он принес два пакета с овощами и другими продуктами, швырнул их на пол в углу и устало вернулся к книгам по археологии. Он занимался ими минут десять, пока не заметил, что за ним внимательно наблюдает мисс Крейл.– Мистер Лимас.Он как раз забирался на стремянку, а потому полуобернулся и сказал:– Да?– Вы не знаете, откуда здесь взялись эти пакеты?– Это мои пакеты.– Понятно. Значит, это ваши пакеты.Лимас молчал.– Весьма сожалею, но у нас не разрешается проносить в библиотеку пакеты с продуктами.– А где же мне было их оставить? Больше, сами понимаете, негде.– Только не в библиотеке.Лимас никак не отозвался на ее слова и отвернулся к книгам.– Если бы ваш перерыв не затянулся дольше принятого, у вас не нашлось бы времени на покупки. Ни у кого из нас – ни у меня, ни у мисс Голд – времени на это нет.– А почему бы и вам не прихватить еще полчаса? – возразил Лимас. – Тогда и у вас было бы время. А если так уж нужно, можно и вечером поработать лишние полчаса. Если приспичит.На несколько мгновений она просто онемела, молча глядя на него и не зная, что сказать. Наконец она выдавила: «Мне придется обсудить это с мистером Айронсайдом», – и удалилась.Ровно в половине шестого мисс Крейл надела пальто и, демонстративно бросив: «До свидания, мисс Голд», покинула библиотеку. Лимас был уверен, что мысль о пакетах не давала ей покоя все это время. Он вошел в соседнюю нишу. Лиз Голд сидела на последней ступеньке стремянки, читая какую-то брошюру. Заметив Лимаса, она с виноватым видом сунула ее в сумку и поднялась.– А кто такой мистер Айронсайд? – спросил он.– Мне кажется, его просто не существует, – ответила Лиз. – Это ее главный козырь, когда ей нечего сказать. Однажды я ее спросила, кто он такой. Она напустила тумана, а потом сказала: «Не важно». По-моему, его вообще не существует.– Я не уверен, что и сама мисс Крейл существует, – сказал Лимас, и Лиз улыбнулась.В шесть она заперла помещение и передала ключ старику-привратнику, контуженному, как сказала Лиз, в первую мировую войну, отчего он не спит по ночам, постоянно ожидая контратаки немцев. На улице было чертовски холодно.– Далеко вам? – спросил Лимас.– Минут двадцать пешком. Я всегда хожу домой пешком. А вам?– Тоже близко, – сказал Лимас. – До свидания.Он медленно побрел домой. Войдя, повернул выключатель. Никакого результата. Он попробовал включить свет в маленькой кухоньке, а затем электрокамин у кровати. У двери на коврике лежало письмо. Он вышел с ним под желтый свет лампы на лестничной площадке. Письмо было от электрокомпании, с сожалением извещавшей, что у них не было другого выхода, кроме как отключить свет, пока не будет оплачен просроченный счет на сумму в девять фунтов четыре шиллинга и восемь пенсов.Лимас стал врагом мисс Крейл, а она очень любила иметь врагов. Она рычала на него или вовсе не замечала, а стоило ему подойти к ней, начинала дрожать и оглядываться по сторонам в поисках то ли орудия обороны, то ли пути к бегству. Порой она поднимала визг по самому пустячному поводу, например, когда он повесил плащ на ее крючок, и трясясь, стояла перед ним добрых минут пять, пока Лиз, чтобы поддразнить ее, не окликнула Лимаса.Лимас потом подошел к ней и спросил:– В чем дело, мисс Крейл?– Ни в чем, – ответила она, бурно дыша и всхлипывая. – Абсолютно ни в чем.– Вот и ладно, – сказал он и вернулся к стеллажам, а она не могла успокоиться весь день и коротала время, драматическим шепотом разговаривая по телефону.– Жалуется матери, – объясняла Лиз. – Она на всех жалуется. На меня тоже.Мисс Крейл развила в себе столь сильную ненависть к Лимасу, что просто не могла общаться с ним. В дни получки он, возвращаясь с обеда, находил конверт с жалованьем на третьей ступеньке своей стремянки. На конверте с намеренной ошибкой было написано его имя. В первый раз, заметив это, он подошел к ней и сказал:– Надо писать Лимас с одним «м» и с одним «с», мисс Крейл.В ответ на это она впала в форменную истерику, закатывала глаза и судорожно махала руками, пока он не отошел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67