– А Льюисы? О них вам что-нибудь известно?
– Ну, это уже другая кастрюля с другой рыбой. Интеллектуалы, мыслители, музыканты, художники, хотя, надо сказать, они тоже всегда были богаты и чуточку элитны, вроде Танненов. В то же время они всегда были большими филантропами. Как сказал тебе Марк, они приехали в прошлом веке из России и некоторые из них преуспели в торговле бриллиантами. Этим же они занимались и в России. Другие стали ростовщиками и банкирами; однако кое-кто подался в искусства. Это большой род со многими ответвлениями, если память мне не изменяет.
– Да… понятно. А с родителями Марка вы когда-нибудь встречались?
– Весьма мимолетно на каком-то благотворительном собрании. Это мое воспоминание в пользу Изабеллы Льюис, она – вершитель многих добрых дел и потратила на них миллионы, по большей части на благо детей и больных. Ее муж такой филантроп, а до него таким же был его отец.
– Тетя Кетти, а откуда у вас такие обширные сведения о Танненах и Льюисах?
– Мы, лондонские евреи, много знаем друг о друге, – ответила Кетти. – В каком-то смысле это небольшая община, и, пожалуй что, сбор сведений друг о друге мы превратили в серьезное занятие. Но фактически, говоря по правде, моя подруга Ребекка в родстве с семьей Марка, и мои знания о них в основном получены через нее. Она троюродная сестра отца Марка. Ребекка замужем за одним из Ливайнов, и, я полагаю, ты могла бы через меня познакомиться с ней.
– Да, хорошо бы, тетя Кетти. До чего же мир тесен, правда?
Кетти согласно кивнула.
– А почему у вас поначалу был такой странный вид? – спросила после небольшой паузы Тедди. – Вы недолюбливаете семью Марка?
– При чем тут люблю или не люблю, если я не знакома с ним лично? Я только про них знаю. Помилуй, дорогая, да они с такими, как я, просто не знаются.
– Что-то не совсем вас понимаю.
– Они страшные снобы, у них свой обставленный небольшой кружок. И они очень англизированы, – добавила Кетти.
– Но ведь и вы тоже, тетя Кетти! Вы здесь прожили тридцать лет с гаком, и я просто не могу себе представить кого-то, кто был бы еще более англичанкой, чем вы. Вы настоящая лондонка.
– Да, это правда, но я не родилась здесь, нет у меня и предков в Англии. Да и происхождением я с другой ступеньки, чем они. Я как бы из… среднего класса, что ли. Они же – верхняя корочка. Кто-то даже мог бы сказать, что они более англичане, чем сами англичане.
– Мне приходилось слышать такое и раньше!
Кетти приподняла бровь.
– Теперь моя очередь спросить, что ты имеешь в виду?
– Германские евреи были более немцы, чем сами немцы.
– Грустно, но так.
В голову Тедди пришла неожиданная мысль.
– Вы думаете, родители Марка могут посчитать, что я для него не пара? У вас есть такое предположение?
– Ну что ты! Конечно, нет. Ты из хорошей семьи, твои родичи – доктора да профессора, высокообразованные люди. На мой взгляд, ты – пара для кого угодно. Надо полагать, Марк того же мнения.
Тедди улыбнулась:
– Да, тетя Кетти, по-моему, тоже.
Кетти ответила улыбкой на улыбку:
– А что рассказывала Марку ты о своей жизни?
– Все.
– Прямо так сразу! И про Максима он тоже знает?
– Ну конечно! – Тедди бросила на Кетти удивленный взгляд. – С какой стати мне было умалчивать о Максиме?
Вместо ответа Кетти пожала плечами.
– Марк считает, что я поступила правильно, отдав Максима именно в эту школу, и он хочет на Рождество познакомиться с ним, или даже раньше, если будет возможность. И я уверена, что они очень понравятся друг другу. Я уверена, они отлично поладят.
– И я тоже в этом уверена, – успокоила ее Кетти, приняв во внимание, что голос Тедди поднялся на целую октаву. Она подавила зевок и взглянула на часы на камине. – Боже, как мы заболтались! Уже два часа ночи. Тедди, милочка, поцелуй меня, и – спокойной ночи!
Тедди наклонилась и прочувствованно обняла тетку, затем встала с кровати и составила чашки на поднос.
– Я снесу посуду вниз и помою ее до того, как лягу спать.
Кетти кивнула и опустилась на подушки, а как только дверь за Тедди закрылась, погасила свет.
Однако довольно скоро Кетти обнаружила, что не в силах заснуть. Почему-то она вдруг начала усиленно думать о Танненах и Льюисах. Она не могла удержаться от размышлений о том, как они отнесутся к роману Марка и Тедди, если он всерьез надумал жениться на ней. Она имела достаточное представление о них, чтобы понимать, насколько оба клана честолюбивы и верны своему классовому самосознанию и насколько строго придерживались своих взглядов, когда в очередной раз возникал вопрос о браке кого-либо из их юного поколения. Они принадлежали к элите английского еврейства, занимали высокое положение в обществе и навряд ли позволят кому-то забыть об этом.
Она хотела для своей Теодоры славного и добропорядочного английского еврейского мальчика. Но отнюдь не помышляла о столь родовитом.
Как и обещал, Марк позвонил Тедди в воскресенье перед своим возвращением в 32-ю эскадрилью в Биггин-Хилл. И с того раза он проделывал это ежедневно.
В те дни, когда не было его звонка, она знала: он на боевом задании где-то над Германией, и сердце у нее уходило в пятки от страха за него и оставалось там до тех пор, покуда она вновь не слышала его голос.
Наделенная от природы чувством ответственности и преданности, Тедди всегда была в курсе житейских обстоятельств тех, кого она любила, и теперь у нее появился еще один и притом особый человек, чье благополучие занимало ее мысли. Помимо телефонных разговоров, Тедди и Марк регулярно писали друг другу письма, что помогало им быстрей узнать друг друга и все больше сближало их по мере того, как пролетали недели разлуки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178