Боевая. Отточена. Много я с ней прошел. Может, и тебе послужит. — И он, словно прощаясь со своим оружием, резким движением срубил молодую ель. — Лучше топора...
— Как тебя зовут? — спросил Вуйко. — Чтобы хоть знать, за кого нам с дочерью бога благодарить, что дал возможность рассчитаться за все это. — Угрюмым кивком головы он показал на поляну, где лежали его жена и сыновья...
— Капитан Макараджич.
— Ты из югославской армии? Или из полиции?
— Спецназ югославской разведки. Прощай.
— Возьми меня с собой, капитан. Не смотри, что я седой. Я моложе тебя. Я служил в армии. И когда-то хорошо стрелял.
— Мы не просто армия. Мы — спецназ. «Команда теней». Я тебя понимаю. И знаю, что воевать ты будешь хорошо. Но в нашей «команде» только офицеры, для которых война — профессия. Извини, нам пора...
* * *
Группы снова расстались. Каждая отправилась по своему маршруту. Ночь — время «теней». Они привыкли к этому времени и чувствовали себя так же, как обыкновенные люди днем, при ярком солнце.
Даже в рейде по незнакомой местности «тени» ориентировались легко. Не зря Слава потратил на обучение столько времени — причем потратил на обучение грамотных офицеров, все это умеющих до встречи с ним. Он обучал и одновременно обучался сам, каждый член группы делился своим опытом, а потом все вместе доводили навыки до автоматизма. И сейчас, несколько часов назад заглянув в карту, они уверенно шли в нужном направлении, словно сверяли путь по азимуту.
База албанских боевиков, которую Слава выбрал для себя, занимала круглую долину между трех одинаковых, будто вылепленных единой рукой, лесистых по склонам и лысых на верхушке гор. Он слышал об этой базе много. Командовал отрядом приехавший из США албанец по кличке Рембо. Говорили, что он в самом деле служил в каком-то спецназе, носил звание сержанта, а здесь велел именовать себя капитаном. Кличку Рембо он взял себе сам, но подчиненным это нравилось. Американский албанец создавал отряд почти такой же, как Макаров в югославской армии. И сейчас было любопытно посмотреть, что получилось у сержанта. Хотя бы внешне оценить его базу. Честно говоря, Слава даже ревность какую-то испытывал и спортивное желание помериться силами.
В долину вели три прохода. Через два из них пролегала дорога. Сам Слава никогда бы не выбрал для базы такое место, но это дело вкуса и знаний военной науки. Третий проход Слава обязательно бы заминировал. И сейчас, подходя к базе именно с третьего прохода, со стороны гор, он предупредил своих ребят:
— Осторожнее. Здесь должны быть мины.
Однако они прошли почти до самой долины, а ни одной мины, ни одной растяжки не обнаружили.
Очевидно, Рембо чувствовал себя в этих местах настолько уверенно, что о безопасности думал мало.
Приближаться к самому объекту, обнесенному колючей проволокой в два ряда, было рискованно.
И Слава свернул перед последним поворотом на склон горы, чтобы рассмотреть оттуда всю долину в ПНВ. Но ПНВ не понадобился. Лагерь был освещен мощными прожекторами и кипел, суетился, словно на празднике. Что-то там происходило. Что именно, догадаться было нетрудно по пяти грузовикам, стоящим на плацу с зажженными фарами. Боевики готовились к выезду. А куда они могут выезжать, да еще ночью — вопрос ясный.
Пять отрядов по двадцать человек выстроились перед палатками. Группа офицеров прогуливается перед строем. Проверяют экипировку. Да, Рембо — командир серьезный. Неужели такой терпеливый, что каждого будет проверять? Но, к счастью, оказалось — нет. Заставил несколько человек показать оружие. Просто детский сад, а не армия, если у боевиков приходится оружие проверять. Курс молодого бойца, — так это называлось еще в армии советской, когда молодые солдаты в первые два месяца службы постигали армейские азы. У других Рембо проверил содержимое карманов. А там-то что ищет? Наркоту?
Так у косоваров она почти узаконена. Каждый третий — наркоман.
К последним двум отрядам командир подошел, как Наполеон к своим «ворчунам», с заметным уважением. Похлопал кого-то по плечу. Покровитель, отец солдат. Эти не слишком и вытягивались. Не как три первых отряда. Эти цену себе знают и, похоже, готовы слегка наплевать на командирское внимание.
Расстояние слишком велико, чтобы рассмотреть тщательно лица. Многие бородатые. Но у мусульман это принято. Бритая голова и борода. Басмачи, одним словом. Духи. Моджахеды. На Славу словно вдруг дунуло затяжным ветром афганской войны, потом жарким запахом пустынь Саудовской Аравии.
Поступила команда, не слышимая с расстояния наблюдения. Отряды быстро загрузились в машины.
В какую же сторону они двинутся? Если на север, по дороге в Призрен, то это значит, что готовится какая-то операция против сербов. И тогда следует срочно сообщить Ратковичу. Но машины с плаца свернули к юго-западным воротам. В Албанию? Зачем? Они из Албании сюда прибывают. Нет, что-то тут не так.
— Второй? Как слышишь?
— Я Второй. Слышу нормально, командир.
— Как у тебя дела?
— Только вышли к базе. Там какой-то переполох.
Готовятся садиться на машины. Куда-то едут.
— У нас то же самое. Сколько у вас машин?
— Три.
— У нас пять. По двадцать человек в каждой.
— Значит, всего сто шестьдесят человек. Интересно, куда они собрались? Не нас ли, случайно, ловить?
— Нет. Тогда им путь был бы в другую сторону.
Сможешь напрямую, через горы выйти на дорогу?
Проконтролировать, куда направляются.
— Тогда я сразу двигаюсь. Здесь развилка есть.
В одну сторону — в Албанию. В другую — в Македонию.
— Какого хрена им в Македонии делать? Они там формируются и переправляются сюда.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131