От этих мыслей подступала к сердцу злость.
Перешли границу без проблем — между двумя минными полями. Пятьсот метров, и неожиданно вышли на поляну, спрятанную недалеко от шоссейной дороги. Здесь горел костер, у костра сидело трое боевиков в задранных на лоб масках, курили. Недалеко стояла грузовая машина с крытым брезентом верхом. Около машины прохаживался часовой.
— Командир, транспорт для нас. — Думитру, как истый водитель, терпеть не мог пешие переходы, если была возможность воспользоваться колесами, и показал в сторону поляны. — И мобилизацию заодно сорвем.
Они сразу поняли, что именно сюда, в эту машину, и отводили тех, кого выдергивали из людской реки вооруженные люди на дороге.
Слава кивнул без колебаний. Сделал знак рукой.
Отряд неслышно рассыпался полукругом. Боевики здесь, вдали от наступающих сербских частей, под боком у македонской границы чувствовали себя спокойно Слава выбрал себе того, что караулил рекрутов у машины. Капитан зашел со стороны двигателя, дождался, когда часовой прошел в одну сторону, повернул в другую и остановился снова перед бортом, что-то резко, с издевкой высказывая сидящим в кузове.
Слава скользнул под двигатель, пополз под машиной.
Отсюда ему хорошо было видно сидящих у костра людей. Им же со света смотреть в темноту труднее.
Часовой даже руки на борт положил. Он говорил и смеялся, зло смеялся. Не выползая из-под кузова, он ударил ногой под ступни часовому — элементарная подсечка, когда человек не ожидает ее, всегда надежна. Часовой упал, не сообразив даже, что его сбили с ног. И тут же на шее у него оказалась удавка. Короткий, резкий рывок — и дело завершилось.
Почти одновременно и так же тихо завершилось дело у костра. Оглянувшись, Слава увидел, что ребята уже идут к нему.
— А ну, выходите... — по-сербски сказал он тем, кто сидел в кузове. Сербский язык они понимают точно так же, как узбеки или киргизы в Советском Союзе понимали русский.
Выпрыгнуло восемь испуганных парней. У одного были даже руки связаны за спиной. Слава разрезал веревку.
— Граница там... — показал он. — Наши следы еще свежие. Идите по ним, не сворачивая. Справа и слева — мины. По ту сторону границы мин нет. На дорогу выходите только за сопкой. Быстро, быстро...
Бегом... А то передумаю...
Албанцы побежали. Неуклюже, настороженно, ожидая чего-то страшного. Ведь они бегут от сербов, которыми их постоянно пугают.
Слава залез в кабину, остальные запрыгнули в кузов. Едва проложенная в снегу колея безошибочно вывела их на шоссе. Но там, у поворота, стояло несколько боевиков. Трое побежали наперерез машине, закричали что-то, замахали руками.
Опустив стекло в дверце, Слава трижды выстрелил из пистолета. Машина проехала по трупам и выскочила на асфальт. И тут же послышались автоматные очереди из кузова. Ребята захватили оружие боевиков с поляны.
Беженцы испуганно освобождали автомобилю дорогу. Думитру включил фары и часто сигналил, чтобы и дальние заметили вовремя.
— Связь у них есть, как думаешь? — спросил Слава, имея в виду, естественно, не беженцев.
— Кто их знает. Кажется, когда я сверху смотрел, с сопки, один из них по радиотелефону разговаривал.
— Будем надеяться на худшее, — сказал капитан. — Если что, тарань. Машину разрешаю не жалеть. А дальше как бог покажет.
— Сколько нам ехать?
— Часок хотя бы.
Мощный итальянский грузовик «Iveko» хорошо справлялся с горной дорогой, легко одолевал подъемы и совсем уж ходко бежал под гору. Капитан думал, что там, впереди, сейчас идут бои и едва ли сепаратисты держат серьезные силы в тылах. Но на час он рассчитывал напрасно. Через двадцать минут быстрой езды он дал команду остановиться, заглушить двигатель. И вышел, чтобы лучше понять, что же происходит.
Дорога внезапно опустела. И где-то вдалеке выла сирена.
— Похоже, тревога... — неуверенно сказал капитан. — Может, натовцы бомбить начали?
Натовцы обещали со дня на день начать бомбардировки Югославии. Сами жители в это не очень верили.
— Может, учебная? — спросил Ежи.
— Все может быть, только куда пропали беженцы?
— В лес спрятались.
— Но не от нас же?
— От тревоги.
— Значит, уже бомбить начали? Еще вчера? И они бегут не от сербов, а от бомбежек?
— Выходит, так. Бомбить могли начать, чтобы остановить наступление.
И словно в ответ на их слова в небе, не слишком высоко, раздался разрывающий барабанные перепонки гул. Летели на сверхзвуке самолеты. Но их видно не было. А через пару минут где-то вдалеке загрохотали взрывы.
— Ничего не понимаю... — сказал Слава. — Если я не совсем сдурел, то что-то бомбят, похоже, в Македонии. Но там же натовские войска! Кто их бомбит? Не сербы же? Что за чертовщина...
— Может, просто сербские казармы на границе.
Там, в той стороне, есть какие-то казармы...
— Есть, — подтвердили из кузова. — Точно. Я там был. Только сейчас там уже не сербы. Там сейчас беженцев поселили.
— Может, их заодно и бомбят... Этим мудакам без разницы — кого. Лупить будут, как на полигоне. Тренировочные полеты.
— Ладно, время терять не будем, — махнул Слава рукой. — Вперед.
Но через десять минут начал чихать двигатель.
Бензин кончился. Выпрыгнули на асфальт.
— Машину поджечь, — скомандовал капитан.
— Жалко, командир... — просительно посмотрел в глаза Думитру.
— Ты о своей жалости, Дум, вспомнишь завтра, когда на этой машине тебя будут преследовать. Быстрее.
Подожгли брезентовый верх. Костер разгорелся не скоро. Лишь когда группа ушла на значительное расстояние, со следующей сопки стало видно, что где-то там, внизу, пылает оставленный транспорт.
Взрыва не было — пустой бензобак, очевидно, просто обгорел.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131