Вероятно, он произошел зимой 1310/11 года. События развивались быстро, и к весне все уже было улажено. После этого митрополит решил приехать в Тверь, чтобы восстановить нормальные отношения с ее правителями. Рогожский летописец датирует события этих лет с опозданием на один-два года. Сообщение о приезде Петра в Тверь он помещает под 1312 годом. Однако сочетание числа и дня недели указывает на 1311 год. В субботу 20 марта 1311 года Петр вместе с тверским епископом Андреем рукоположил во епископа Харлампия (на какую кафедру – неизвестно) (23,36). А на следующий день, в воскресенье, был возведен в сан новый ростовский епископ Прохор.
И вновь всплывает образ преподобного Иоанна Лествичника как любимого святого митрополита Петра. 21 марта 1311 года – четвертое воскресенье Великого поста, переходящее празднование автора «Лествивд». Служба ему начиналась вечером накануне, то есть 20 марта.
Назначение нового ростовского владыки весьма примечательно. Ему предшествовал уход с кафедры (вероятно, по воле Петра) прежнего ростовского владыки Симеона. Этот Симеон был ставленником митрополита Максима и до 1300 года занимал владимирскую кафедру. Перебравшись из Киева во Владимир, Максим перевел Симеона в Ростов, а Владимир с округой включил в состав митрополичьей епархии. Новый ростовский владыка Прохор (1311 – 1328) известен как ревностный почитатель митрополита Петра, автор первой редакции его жития. Кроме того, он отличался любовью к монастырям. В 1314 году Прохор основал знаменитый Толгский монастырь под Ярославлем. Заметим, что почти все епископы, поставленные Петром, проявили себя как ревнители монашеского устроения.
Заменив в 1311 году ростовского владыку, Петр на другой год свел с кафедры и сарайского епископа Измаила, поставив на его место Варсонофия. Епископская кафедра в столице Орды была учреждена в 1261 году. Занимавшие ее иерархи имели прямой доступ к хану, часто оказывались в центре всевозможных дворцовых интриг. На этом месте митрополиту нужен был достойный и преданный делу православия человек. Впрочем, и сам Петр «у царя бысть в чести велице» (22, 178). Поддержка Орды заставляла князей считаться с мнением митрополита не меньше, чем авторитет приславшего его константинопольского патриарха.
Примирившись с митрополитом Петром на словах, тверские правители тайно продолжали интриговать против него. Весть о низложении его константинопольского покровителя патриарха Афанасия подала им новые надежды на успех. Михаил Тверской вместе с епископом тверским Андреем отправили к новому патриарху Нифонту 1(1310 – 1314) монаха Акиндина с жалобами на Петра. Главным обвинением вновь была симония – взимание платы за поставление в сан. Возможно, поводом послужили какие-то подарки, полученные Петром во время хиротонии епископов в Твери в марте 1311 года. Патриарх вызвал Петра в Константинополь для объяснений. Конец этой истории доподлинно неизвестен. Одни историки полагают, что Петр ездил к патриарху и был оправдан, другие – что он не спешил исполнять повеление Нифонта и был избавлен от этой заботы его кончиной в 1314 году. Как бы там ни было, Петр знал о тверских кознях, однако относился к ним с благодушной снисходительностью. Известно, что после переяславского собора он благословил своего главного недруга епископа Андрея Тверского и отпустил его со словами: «Мир ти, чадо. Не ты бо сие сотвори, но диавол» (120, 25).
В воскресенье 28 марта 1316 года тверской епископ Андрей объявил собравшемуся в собор народу о своем решении покинуть кафедру и уйти в монастырь (22, 408). Историки обычно объясняют это решение конфликтом Андрея с митрополитом и представляют дело так, что именно Петр заставил Андрея сложить епископский сан (ПО, 124). Однако при этом упускают из виду, что Петра в момент отречения Андрея попросту не было в Северо-Восточной Руси. Цепь событий, предшествовавших уходу епископа, заставляет рассматривать его решение прежде всего в моральной плоскости. Эта цепь выстраивается следующим образом. В феврале 1316 года князь Михаил Тверской разгромил новгородское войско под Торжком. Но радость победы была омрачена злодеянием. Вероломно захватив в плен своих недругов – новгородских бояр и их военного вождя князя Афанасия Даниловича Московского, – Михаил Тверской совершил клятвопреступление. Этим он навлек на себя и на свой город гнев Божий. Возмездие не заставило себя ждать. В пятницу 19 марта 1316 года в Твери вспыхнул сильный пожар. Горела сама деревянная крепость – кремль (24, 408). Огонь удалось сбить общими усилиями сбежавшихся горожан. Но все эти события произвели очень сильное впечатление на епископа Андрея. Впереди он увидел новые бедствия для Твери. Несомненно, Андрей был человеком незаурядной духовности. Летопись не случайно называет его «преподобным» (24, 408). Владыка остро почувствовал свою личную вину перед Богом за грех князя и вызванную им кару. Уход в монастырь был прежде всего его личным покаянием.
Найти достойного кандидата на опустевшую кафедру было нелегко. Да и сама процедура поставления нового тверского владыки долго откладывалась из-за отсутствия митрополита. Он был тогда на Волыни и вернулся в Северо-Восточную Русь только в начале зимы 1316/17 года. Такой вывод позволяют сделать наблюдения над летописными текстами. Среди статей, находящихся в рукописи Комиссионного списка Новгородской Первой летописи перед текстом самой летописи, есть и такая: «А митрополит был Петр, иже бе пришел из Волыня на Суждальскую землю, на Москву, в лето 6824 (1316), и приа его князь великий Иван Данилович с честию великою» (10, 469).
Это известие трудно заподозрить в недостоверности:
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123