«Господи! Аще погубиши град сей, то и аз с ним погибну. Аще ли спасеши, то и аз спасен буду» (26,336). «Повесть о Михаиле Тверском» сравнивает князя-мученика с Дмитрием Солунским, так как оба они готовы были пострадать за свое отечество.
Князь Юрий Данилович был дорог москвичам как их давнишний предводитель и неугомонный боец за возвышение Москвы. Они искренне скорбели о нем. Новгородский летописец, вероятно, со слов свидетеля событий архиепископа Моисея, повествует: «И плакася по нем брат его князь Иван и весь народ от мала до велика плачем великим зело» (10, 340).
Схоронив Юрия, Иван остался наследником всех дел и забот, коими был так отягощен его старший брат. Погибший внезапно, Юрий, вероятно, не успел оставить никакого завещания. Да и кому, кроме Ивана, он мог завещать свои земли и власть?
Теперь для Ивана настало время размышлений. По воле Провидения он поднялся на вершину и стоял там в одиночестве. Он почувствовал вдруг, что сам Господь ведет его к неведомой цели по зыбким мосткам случайностей, перекинутым через пропасти невозможного. И страх охватил смиренного Ивана...
Вновь и вновь обращался он за советом и поучением к старому митрополиту, видавшему так много на своем веку. Митрополит не жалел своих вечерних часов для бесед с давно полюбившимся ему московским князем. Они говорили обо всем, и каждый раз князь возвращался в свои покои в глубокой задумчивости.
Они часто вспоминали Юрия. Святитель убеждал Ивана отказаться от проторенной Юрием тропы войны и крови. И зачем в отчаянной борьбе за призрачную власть швырять последнее русское серебро в ненасытную пасть ордынского дракона? Следует надеяться на Бога и делать угодное Ему.
Москва должна стать средоточием русского православия. Тогда ей не страшны будут превратности судьбы. Для начала следует построить в Москве каменный собор, посвященный Успению Божией Матери. Уже одно это посвящение скажет людям о многом. Главный храм стольного Владимира, собор Киево-Печерского монастыря и знаменитая Десятинная церковь святого Владимира – таковы будут духовные сородичи этого храма.
Следуя примеру Петра, и другие митрополиты станут жить в Москве, имея достойный храм для богослужений. Собор станет их усыпальницей. А рядом с собором надлежит выстроить новый дворец для святителей. И в этом – залог грядущего процветания Москвы и ее правителей, потомков князя Ивана. Создатель Пространной редакции «Жития митрополита Петра» митрополит Киприан так передает наставление Петра князю Ивану: «Аще мене, сыну, послушавши и храм Пресвятое Богородици въздвигаеши в своем граде, и сам прославив-шися паче инех князий, и сынове и вьнуци твои в роды, и град сей славен будет во всех градех Русских, и святители поживут в нем, и възыдут „рукы его на плеща враг его“, и прославиться Бог с нем» (120, 83).
Так говорил митрополит Петр, и, слушая его, Иван словно заглядывал за пределы дозволенного смертному, приоткрывая завесу над будущим.
Москве нужны свои святые и праведники. «Лучше один праведник, нежели тысяча грешников» (Сирах, 16, 3). Нужно искать праведников и прославлять их. И сам князь должен в меру своих сил стать праведником, ибо «каков правитель народа, таковы и служащие при нем; и каков начальствующий над городом, таковы и все живущие в нем» (Сирах, 10,2). Князь вопрошал: но может ли быть власть без греха? Ведь с ней всегда сопряжены насилие и обман, лицемерие и жестокость. Но и правитель не чужд путей спасения, возражал Петр. Путь к этому указан в Писании. Пророк Даниил наставлял когда-то свирепого царя Навуходоносора: «Искупи грехи твои правдою и беззакония твои милосердием к бедным: вот чем может продлиться мир твой» (Даниил, 4,24).
Они подолгу говорили между собой, эти два великих строителя Руси. Часы беседы текли незаметно, словно само время замедляло свой бег у их порога. Столь разные во всем, они узнавали и понимали друг друга, ибо в каждом из них совмещались две правды – жестокая правда Власти и милосердная правда Евангелия. В этом была их боль – и вместе их величие. Ведь только тот, кто способен соединять несоединимое и вмещать невместимое, поднимается над толпой и остается в истории.
Святитель убеждал Ивана не воевать с Тверью и не мстить за брата. Оставив месть Тому, кто знает все пути и судьбы, нужно думать о спасении души, молиться и творить милостыню. Что же до Твери, то она сама обрекла себя на гибель своим высокомерием. Ведь «гордость ненавистна и Господу и людям, и преступна против обоих» (Сирах, 10, 7). Михаил Тверской поднял оружие на татар; Дмитрий Тверской осудил на смерть Юрия Даниловича, присвоив себе право, данное Богом одному лишь «царю» – ордынскому хану.
Нельзя воинствовать против царя Навуходоносора ни в делах, ни даже в мыслях своих, убеждал митрополит князя Ивана. Бог даровал ордынскому царю – как некогда царю Навуходоносору – его царство, величие, честь и славу. «Всевышний владычествует над царством человеческим и дает его, кому хочет» (Даниил, 4, 14). И только Бог может отнять у него все это, когда захочет. Нужно не за страх, а за совесть служить царю, молиться о его здравии, как молится и сам митрополит, – ибо царь сей есть орудие Божьего промысла о Руси. Нужно очиститься от грехов, сохранить свою веру, – и тогда Господь сам вернет своему народу все его достояние и свободу.
И, разгибая тяжелую книгу, святитель читал: «И ныне Я отдаю все земли сии в руку Навуходоносора, царя Вавилонского, раба моего... И вы не слушайте своих пророков и своих гадателей, и своих сновидцев, и своих волшебников, и своих звездочетов, которые говорят вам: „не будете служить царю Вавилонскому“.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123