Библия была его вечным маяком, по которому он правил свой жизненный путь. И подобно библейскому царю Соломону, сыну Давида, князь Иван мечтал построить в своем городе величественный храм – символ возвращения милости Божией к многострадальному народу.
Обстоятельства и недостаток средств не позволяли Ивану возвести храм, подобный Успенскому собору во Владимире или Софийскому собору в Киеве. И все же он сумел исполнить задуманное. Согласно Библии, царь Соломон строил свой храм семь лет. Не разменяв на мелочи выпавшую ему крупную удачу (падение Твери, временное затишье в междукняжеских распрях), присовокупив к ней собственные достижения (дружба с митрополитом Петром, доверие хана Узбека), московский князь сумел за те же «Соломоновы» семь лет, с 1326 по 1333 год, выстроить в московском Кремле пять небольших белокаменных храмов. Зримо соединенные в единый архитектурный ансамбль, а незримо – в некую теологическую формулу величия Москвы, они образовали духовное целое.
Продолжая традицию, восходящую к Ивану Калите, московские государи и в более поздние времена любили строить храмы, состоявшие из нескольких небольших храмов-приделов, соединенных композиционно (через их формы) и духовно (через их посвящения) в единое целое. Это «собирательное» начало в древнерусской архитектуре в XVI веке увенчалось такими перлами, как храм Василия Блаженного в Москве и Спасо-Преображенский собор Соловецкого монастыря.
Возводя Успенский собор, князь Иван еще не знал, что это только начало. Но осенью 1328 года, вернувшись с победой из Орды, он окончательно убедился в том, что его пути правит Бог. Свое призвание он увидел в том, чтобы стать строителем Храма.
Древнерусские летописцы, часто пропускавшие целые пласты событий, бережно сохранили сведения о строительстве Ивана Калиты. Вероятно, они и много лет спустя осознавали его особое историческое значение. Благодаря этому известны почти все даты закладки и освящения храмов, а также их посвящения. Во всем этом угадывается сложная символика, связанная с московским княжеским домом и с общерусскими духовными традициями.
Как и все люди той эпохи, князь Иван полагал, что между ним и Господом находится множество земных и небесных посредников, от простого монаха, молящегося о здравии князя, до самой Пречистой Богородицы, нашей общей заступницы. Среди этих посредников князь особо выделял своего патронального святого Иоанна Предтечу, а также преподобного Иоанна Синайского. Его знаменитый трактат «Ле-ствица» (то есть «лестница»), рассказывающий о путях достижения духовного совершенства, был переведен с греческого на старославянский язык еще в XI веке и пользовался огромной любовью русских иноков. Сам Иоанн Синайский, которого на Руси называли обычно Иоанн Лествичник, почитался церковью как один из отцов христианского монашества.
Именно ему, отцу иноков, а также любимому святому митрополита Петра, задумал Калита посвятить новую каменную церковь в московском Кремле. Этот замысел возник у князя еще при жизни святителя. По возвращении из Орды летом 1328 года началась вся необходимая подготовительная работа. В подмосковных каменоломнях близ села Мячкова рубили и по зимнему санному пути возили в московский Кремль глыбы белого камня-известняка. В огромных ямах заготавливали известь. Доставляли на Боровицкий холм добрый лес для строительных лесов и внутристенных связей. Подыскивали искусных мастеров и добросовестных работников. Наконец весной 1329 года все уже было готово к закладке храма.
Решив продолжить начатое постройкой Успенского собора каменное строительство в московском Кремле, князь Иван, несомненно, имел в виду одну затаенную цель: произвести хорошее впечатление на нового митрополита, убедить Феог-носта обосноваться у могилы святителя Петра, сделать Москву своей постоянной резиденцией. Примечательно, что московские Даниловичи никогда не просили для своего княжества особого епископа: им нужен был митрополит и только митрополит.
Мастера, построившие Успенский собор, готовы были еще раз потрудиться для московского князя. Иван долго разглядывал искусно вырезанную ими из дерева модель будущего храма, поправлял и дополнял ее. Следуя его воле, они измыслили нечто невиданное и незабываемое. Храм представлял собой сооружение типа башнеобразной колокольни, первое в своем роде не только в Москве, но и в Северо-Восточной Руси.
В воскресенье, 21 мая 1329 года, толпы москвичей собрались в Кремль, чтобы стать свидетелями торжественной церемонии – закладки церкви Иоанна Лествичника. Согласно некоторым летописям, князь Иван в это время еще не вернулся из псковского похода. «Того же лета майя 21, егда бысть князь великий в Новегороде, заложена бысть церковь камена на Москве – Иоанн Лествичник» (30, 68). Очевидно, Калита не знал, сколько времени ему придется еще пробыть в Новгороде, и потому велел начинать строительство без него. Однако день закладки храма, конечно, не мог быть избран без его ведома.
Кто же играл главные роли в церемонии закладки церкви Иоанна Лествичника? Вероятно, здесь распоряжался тысяцкий Протасий Вельяминов – душеприказчик митрополита Петра. Возможно, что средства для постройки храма в честь учителя иноков были завещаны Петром. На это косвенно указывает одно место из первоначальной редакции жития Петра, написанной кем-то из его современников. Здесь говорится, что перед кончиной Петр призвал Протасия Вельяминова. Этого боярина он особенно любил за его милосердие и нищелюбие. Благословив его, Петр «вда ему влагалище, еже на строение церкви и на поминание своея памяти, и прочаа домы церковным приказа» (120, 25).
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123