И воинская ли?
— Кое-что слышал, — уклончиво ответил Ираклий, — но это лишь слухи.
Говорят, что там находится какой-то военный полигон, оружие новое испытывают. Но сам я в тех местах не бывал и свидетелей испытаний не встречал.
— Понятно, — разочарованно пробормотал Крутов. — Действительно, солидная вывеска — полигон… если только не фальшивая. А я думаю, что фальшивая, потому что те, кто сидит в зоне, действуют слишком по-бандитски, келейно, оглядываясь по сторонам. Настоящие армейские профи вызвали бы меня к себе или приехали бы ко мне и спокойно дали бы понять, что охраняют гостайну, я ведь не хрен с бугра, а все-таки полковник ФСБ… хотя и бывший. О чем мато кто знает. Ладно, разберемся. Знаешь, что меня поразило после нападения бандитов на деревню? — реакция сельчан. Как-то народ воспринял случившееся слишком просто, будто ничего особенного не произошло. Ну, постреляли, пошумели, избили кого-то, ну ранили… и все!
Посудачили и разошлись.
— Привык народ к беспределу.
— Но ведь это страшно! Страна становится не просто криминальным «раем», но государством террора! В последнее время нас вызывали для захвата тер… — Егор осекся.
Ираклий смотрел на него с улыбкой, хотя взгляд его оставался строгим и оценивающим.
— Договаривай, хотя я и так догадался, что ты в пятом управлении работал, спецподразделение «АТ». Угадал?
— С умным человеком и поругаться приятно… — Крутов закрыл глаза, полежал немного, стиснув зубы, оживился. — Ты не из нашей конторы, часом, коль знаешь такие вещи?
— Не из вашей, — засмеялся Ираклий, — Но из родственной. И тоже полковник… в отставке.
Засмеялся и Крутов.
— Родственные души, значит? Жаль, О.Генри умер давно, а то написал бы о нас новеллу.
— Еще найдется литератор, напишет.
— Если выживем. Рассказал бы ты о своем Ордене, все же любопытно, чем вы там занимаетесь.
Раздался звук зевка. Беседующие оглянулись.
Спящий под простыней человек зашевелился, сбросил простыню, сел, помассировал затылок, глянул из-под тяжелых век на Крутова с Ираклием, сказал хрипло:
— Эй, вы, двое…
Крутов оглядел уголовника, вызывающего уважение не только габаритами и массивным, бугристым от мышц, торсом, но и татуировкой на груди, изображавшей батальную сцену морского сражения, выколотую с большим мастерством. И взгляд у мужика был очень нехороший, недобрый, тяжелый, с легким флером безумия, говоривший о полном пренебрежении этого человека к нормам человеческого общежития.
— Подойдите, — поманил он приятелей толстым пальцем.
Ираклий хотел что-то сказать, но Егор опередил его:
— Сам подойди, если чего надо.
В камере установилась пугливая тишина.
— Я же говорил, оборзели, фрайера! — негромко произнес темнолицый зэк с татуировкой на плече.
— Что ж ты их не успокоил? — буркнул вожак, не поворачивая головы.
— Да мы…
— Засохни!
Вожак соскочил на пол со второго яруса нар с грацией медведя, встал во весь рост. Тело его напоминало ствол эвкалипта: грудь, талия и шея казались одной толщины, — а руки походили на узловатые корни. Вероятно, этот экземпляр человеческой породы был очень силен.
— Бардадым… — вспомнил Крутов старикаводителя из Выселок. — Снежный человек.
— Шишголь
, — согласился Ираклий.
Они переглянулись с улыбками, отлично понимая друг друга.
— Пошли, — почти нежно проговорил «снежный человек», — поговорим с парашютистами
.
Игравшие в карты уголовники с готовностью встали за спиной вожака, и тот направился к продолжавшим сидеть Ираклию и Крутову, одетый в спортивные штаны с надписью «адидас». Остановился в метре от койки, на которой сидел Ираклий. Крутов стал приподниматься, но Ираклий остановил его жестом.
— Дурь
есть? — тяжело спросил вожак.
— Откуда? — пожал плечами Ираклий. — Мы тут люди случайные.
— Чего ж тогда особняка
из себя лепишь?
— Да ты успокойся, король, хочешь держать зону
— держи, мы не препятствуем, — тон Ираклия внезапно изменился, похолодел, — но и нас не тронь!
Вожак лениво почухал себя за ухом, так что заиграли чудовищные мускулы на руке и плече, перевел взгляд с Ираклия на Крутова, задумчиво сплюнул. Было видно, что ему что-то мешает чувствовать себя хозяином положения.
— А если мы вас попишем, а ночью мокруху спроворим?
Пузан с пухлыми руками и грудью услужливо подсунул главарю самодельный нож-заточку, сделанный из напильника.
— А если мы в ответ устроим кипеж? — кротко сказал Ираклий.
Вожак хмыкнул, повертел в пальцах нож, все еще пребывая в нерешительности, как ему поступить, чтобы не потерять лицо: эти двое явно его не боялись, — и вдруг выбросил вперед руку с ножом, норовя попасть в глаз Ираклию. В ту же секунду Крутов, поймавший кровавый блеск в глазах вожака, змеиным движением перебросил тело на другую сторону койки, а Ираклий, отклонившись, легко отбил удар и вонзил два пальца в глаза вожака. Одновременно с ним атаковал противника и Крутов: захватив голову татуированного за затылок, ударил его лбом о стойку нар, пузатого игрока толкнул в грудь «лапой тигра», а третьего просто сбил с ног коленом.
Нож из руки вожака выпал, а сам он схватился за лицо, но не закричал, лишь утробно ухнул, отшатываясь, и, мелко переступая ногами в кроссовках (он так и спал в них!), попятился в проход, натыкаясь на своих охающих сподвижников. Остановился, вытирая слезы, раскрыл покрасневшие глаза, исподлобья глянул на спокойно стоявших плечом к плечу полковников.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146