«мстители» на мотоцикле подорвали ворота. И все же этой минутной форы, добытой Петей — он умело заклинил рычаги машины, чтобы она ехала самостоятельно, выпрыгнул в люк и скрылся в лесу, в то время как БМП увлекла преследователей за собой, — хватило командиру отряда и подчиненному на то, чтобы оторваться от преследования, миновать просеку, в коридоре которой зажглись вдруг ярчайшие прожектора, создавшие плотную, слепящую, световую стену (вот он — сюрприз!), пересечь лес и заползти вглубь болота на полсотни метров. Лишь спустя минуту на берег болота выбежали охранники и открыли стрельбу из автоматов, буквально выкосив пулями луг и срезав все, что там росло выше двадцати сантиметров над поверхностью мхов.
У Панкрата было большое желание ответить очередью по вспышкам, ибо охрана зоны не желала щадить беглецов и вела огонь на уничтожение, однако на карту была поставлена не только его жизнь, но и жизнь товарища, и пришлось стиснув зубы вжиматься в слой мха и ждать, когда стрельба утихнет.
Вскоре охрана перестала поливать болото огнем, посуетилась, перекликаясь, и растаяла в лесу, но еще почти час Воробьев и Саша лежали в мочажинах за кочками без движения и вслушивались в наступившую тишину.
Обоих мучила одна и та же мысль: успели ребята с потерявшим сознание Барковым скрыться или нет? И еще Панкрат мимолетно подумал, что если бы у охранников были собаки, уйти им с Сашей вряд ли бы удалось.
Он потрогал в кармане рифленую, очень удобную рукоять пистолета, подобранного Родионом в бараке, тихо позвал:
— Петро…
— Живой я, — отозвался еле слышно Ладыженский.
— Отходим…
И они поползли вглубь болота, выбирая места посуше и поплотнее, хотя все равно при каждом движении слой торфа над трясиной вздрагивал, колебался и прогибался, грозя прорваться под тяжестью тел в любой момент.
На сухой берег они выползли спустя три часа, когда уже начался рассвет, проделав отчетливо видимые во мху четырехкилометровые дорожки. В шесть утра оба подошли к даче, вымазанные подсохшей грязью с головы до ног, и с облегчением узрели во дворе угнанный мотоцикл. Однако радость их была преждевременной.
Во время отступления был ранен в спину Каширин, а Барков так и не вышел из своего странного состояния: он дышал, нигде не был ранен, глаза его были открыты, но он никого не видел, на голоса не откликался и ни на что не реагировал.
— Ты точно помнишь, лейтенантдежурный по голове его не бил? — хмуро спросил Панкрат.
— Абсолютно, — так же хмуро, не делая оскорбленного вида, ответил Родион.
— Дежурный достал пистолет, направил на полковника и тот упал.
Выстрела я не услышал, только показалось…
— Что?
Родион почесал затылок.
— Боюсь даже сказать… показалось, будто меня шарахнуло током. Не больно, но сильно так, аж мышцы свело. Но потом отпустило.
— Странно…
— А я что говорю?
Воробьев достал пистолет, из которого стреляли в Баркова, погладил пальцем пупырчатогофрированный ствол без дульного отверстия и процедил сквозь зубы:
— Хотел бы я знать, что это за штуковина!..

КОВАЛИ-ЖУКОВКА

КРУТОВ-ВОРОБЬЕВ
Утро было таким тихим, теплым и ласковым, что Егор, проснувшись, просто долго стоял во дворе и смотрел в небо, закинув руки за голову. Из этого состояния его вывел только дешураздирающий крик петуха, напомнившего «ио» хозяина, что пора кормить живность, разведенную Осипом и Аксиньей.
Процедура кормления кур и поросенка много времени не заняла, в отличие от зарядки и тренинга. Закончив дырявить поленницу дров ножами и стрелками, Егор сбегал на пруд, искупался, не забывая поглядывать по сторонам, облился в саду водой из колодца и приготовил чай. А в половине восьмого в дом заявился Панкрат Воробьев, слегка осунувшийся, усталый, с мрачным блеском в глазах.
— Привет. Гостей принимаешь?
Крутов вместо ответа вышел на улицу, кинул взгляд на огороды, зашел обратно в дом.
— Ты один?
Панкрат понимающе усмехнулся.
— Все нормально, полковник, меня подстраховывают во избежание… слежки не обнаружено.
— Чаю хочешь?
— Мне бы посущественней чего-нибудь…
— Посущественней только яичницу с салом могу сварганить, да квашеной капусты принести.
— Готовь, яиц на десять, если не жалко, я пока приведу себя в порядок.
Егор приготовил яичницу, еще раз подогрел чай, сделал бутерброды с маслом, и они сели завтракать. Пока ели — молчали, потом Панкрат промокнул рот полотенцем и вытащил из штанов тяжелый черный пистолет с толстым гофрированным стволом, положил на стол.
— Мы побывапи в зоне… Не знаешь, что это такое?
Крутов взял пистолет, повертел в руках, разглядывая ствол, рукоять, какие-то наплывы и каверны, стеклянные глазки на затворе.
— Отличная эргономика, сидит в руке, как влитой. А патроны?
— Посмотри.
Егор выщелкнул магазин и хмыкнул. Вместо обоймы с патронами в магазине торчал облитый пленкой плоский аккумулятор со множеством медных дужек. На корпусе аккумулятора красовалось стилизованное изображение космической ракеты и ниже надпись: «Российское космическое агентство».
Крутов посмотрел на гостя и встретил его изучающий взгляд.
— Что это?
— Значит, ты не знаешь. — Панкрат отобрал пистолет,вставил магазин, спрятал оружие в карман. — Из этой штуковины дежурный в зоне выстрелил в Баркова, моего зама.
Крутов продолжал молча смотреть на Воробьева, и тот добавил:
— У полковника шок не прошел до сих пор. Мы отвезли его в больницу, врач говорит —
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146