— И вы, по всей вероятности, хотите сообщить дону Луи что-нибудь важное? — продолжал допрашивать Валентин.
— Очень.
— Это обидно, потому что с ним вам нельзя будет поговорить.
— Почему?
— Тут есть маленькая помеха.
— Для меня?
— Для вас и для всех.
— О-о! А какая же это помеха, дон Валентин, скажите, пожалуйста.
— Ах, Боже мой! Мне вовсе нет никакой надобности скрывать это от вас, мне и самому очень досадно, что все так случилось… Дело в том, что дон Луи уехал.
— Дон Луи уехал?! — вскричал испанец с нескрываемым удивлением. — Почему же он уехал так нежданно-негаданно, не сказав никому ни слова?
— Что он уехал, не сказав ни слова, я согласен. Но что он уехал нежданно — это не совсем верно. Его заставили ускорить отъезд очень важные причины… Представьте себе, я запирал за ним ворота, когда вы появились… явись вы минутой раньше, и вы бы его еще застали.
— Какая незадача!
— Правда… Но поздно говорить об этом, и несчастье вовсе не так уж велико, как кажется… Через несколько дней мы его снова увидим.
— Вы в этом уверены?
— Pardieu! Конечно, раз мы с ним так условились… Как только мне удастся продать быков, мы сейчас же отправимся к нашему другу… Потерпите немного, дон Корнелио, разлука будет недолгой. А потому утешьтесь — и спокойной ночи.
Валентин повернулся и сделал несколько шагов. Испанец остановил его.
— Одно слово.
— Говорите, только скорей, мне смертельно хочется спать.
— Вы сейчас сказали нечто, что меня страшно поразило.
— А именно?
— Вы сказали, что дон Луи поручил вам продать быков?
— Да. Что же тут особенного?
— Ну так вот, я как раз об этом и хотел говорить с ним.
— Ба-а!
— Да, я нашел покупателя.
— Он хочет купить все стадо целиком?
— Да, все оптом.
— Ну и дела! — проговорил Валентин, устремляя на него пронзительный взор. — А знаете, это значительно упростило бы все дело.
— Вы думаете?
— Pardieu! Где же вы со вчерашнего вечера могли найти этого фантастического покупателя?
— Он вовсе не фантастический, уверяю вас, я нашел его здесь.
— Здесь? В этой гостинице?
— Да.
— А! — сказал Валентин. — Я слишком хорошо успел изучить ваш характер и не допускаю даже и мысли, что вы говорили это с целью посмеяться надо мной. Но все до такой степени необыкновенно и странно.
— Я и сам удивлен этим не меньше вашего.
— В самом деле?
— Тем более, что я даже и не подозревал, что дон Луи согласится продать здесь свое стадо.
— Это правда. Итак, вам предлагают…
— Сегодня же продать всех быков.
— Вот это странно… Расскажите-ка мне в чем тут дело, дорогой друг… как жаль, что дон Луи уехал!
— Позвольте… а не пойти ли нам лучше в ваш кварто, где будет гораздо удобнее толковать.
— Конечно, тем более, что в доме уже начинает просыпаться народ.
В самом деле, прислуга гостиницы и погонщики почти все поднялись и, проходя мимо испанца и француза, с любопытством приостанавливались около них.
Валентин и дон Корнелио покинули патио и направились в кварто, занимаемое охотником.
Теперь, — сказал француз, войдя в комнату, — я весь внимание. Говорите, мой милый, вы себе представить не можете, как мне хочется узнать все подробности.
Дон Корнелио знал, как дружен Валентин с доном Луи, и поэтому он, не задумываясь ни на минуту, рассказал охотнику до малейших подробностей все, что случилось с ним в эту ночь.
— Это все? — Валентин выслушал его с величайшим вниманием.
— Решительно все. Что вы об этом думаете?
— Да-а! — проговорил охотник задумчиво. — Вы хотите, чтобы я высказал вам откровенно свое мнение. Теперь это дело кажется мне еще туманнее, чем вначале. Так мне кажется, но это ничего не значит, и нам не следует упускать такой благоприятный случай выгодно продать наше стадо.
— Я и сам так думаю.
— Отлично. В таком случае ни слова не говорите им об отъезде дона Луи.
— Вы так хотите?
— Да. Это очень важно.
— Как вам угодно.
— Затем, когда вас позовут…
— Я пойду.
— Нет, мы пойдем вдвоем, это будет гораздо приличнее. Согласны?
— Согласен.
— В таком случае спокойной ночи, я хочу немного вздремнуть. Если случится что-нибудь новенькое, сообщите мне.
— Хорошо.
Дон Корнелио ушел.
Валентину совсем не хотелось спать, он просто хотел остаться один и хорошенько обдумать все. Он прекрасно понимал, что молодая девушка играла с испанцем, как кошка с мышкой, и хотя она уверяла, что интересуется только им одним, на самом деле даже и не думала о нем. Но какую цель она преследовала в этом случае? Может быть, она любила, дона Луи? Может быть, молодая девушка сохранила в своем сердце слишком живое воспоминание о приключении, случившемся в то время, когда она была еще ребенком? Может, чувство благодарности незаметно для нее самой перешло в любовь?
Вот что интересовало охотника и чего он не мог отгадать! Валентин никогда не был знатоком женского характера, их сердца были для него закрытой книгой.
Жизнь, которую француз вел в прерии в постоянной борьбе то с индейцами, то с хищными зверями, не могла, конечно, помочь в изучении женского сердца, а первая и единственная любовь, воспоминание о которой вечно жила в его сердце, не позволила даже думать о других женщинах, с которыми ему приходилось встречаться и которые для него всегда были существами слабыми и беззащитными, требовавшими помощи.
Вот почему охотник был в большом затруднении и не мог уяснить себе, чем вызван интерес молодой девушки. Он отлично понимал, что донья Анжела преследует какую-то тайную цель и что покупка novillos служит лишь предлогом увидеться с доном Луи. Но какая у нее цель? Зачем хотела она видеть его друга? Вот что он тщетно старался отгадать, над чем ломал себе голову.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72